Страх амазонок оставил едкий запах в воздухе. Женщины все вместе боролись с захватом Рэтбоуна… безрезультатно.
— Замечательно. Тогда я ухожу. — Рэтбоун встал. — Но боюсь, что должен услышать твоё решение. Война вот-вот разгорится. Первая битва между отцом и сыном уже произошла. Внезапная атака. Один из домов Гадеса разрушен, всех, кто были внутри, пленили или убили.
Проигрыш всегда задевал, но проигрыш в начале войны опустошал. Мотивация войска резко падала.
«Начинать надо так, как планируешь закончить». Слова, когда-то сказанные его матерью. Она рассказывала ему о романтических отношениях, давая единственному ребенку советы, которые ему пригодятся спустя годы.
«Никогда не присоединяйся к проигрывающей стороне. Их потери станут твоими». Слова, сказанные отцом.
Отталкиваясь от них, Люцифер должен получить поддержку Лазаря. Но…
— Ладно, — ответил он. — Я буду на стороне Гадеса.
Ради Камео. «Всего несколько часов прошло, как они расстались, а я тоскую по ней, как по отрезанной конечности. — Но мои временные рамки не изменились. Мне нужен месяц на восстановление дома. И чтобы вернуть свою женщину. Пока он не проведёт с ней ночь, толку от него мало.
— Ты нужен сейчас.
— И что? Война началась, но еще долго не закончится. Оставьте лучших игроков на конец для обеспечения победы.
Мужчина поджал губы, но кивнул.
— Наверное, стоит предупредить. Гера сбежала из Тартара. Греческая богиня свободна.
Каждый мускул в теле напрягся. За пределами Тартара Гера начнет свою игру. «Месть… как же она близка…»
«Не показывать эмоций».
— Бывшая богиня, — произнёс он удивительно спокойным голосом.
— Будешь на нее охотиться? — спросил Рэтбоун.
— Ты же знаешь, я не могу покинуть духовные сферы. — Натянутым голосом произнёс он. «Ублюдок издевается надо мной!»
Рэтбоун наклонил голову.
— Ты — Лазарь, единственный сын Монстра, так?
— Да! — огрызнулся Лазарь.
— Тогда не вижу препятствий.
Улыбнувшись, Рэтбоун исчез.
Люди переживают трагедии каждый день. Они плачут, рыдают, но однажды просыпаются, а их боль мистически испарилась. Камео страдала веками, её боль всегда была при ней. Но сейчас, без Лазаря, ей стало ещё хуже.
Она была дома всего два дня, а уже скучала по нему, как по отрезанной конечности. Камео точно знала это чувство! Однажды ловцы поймали её и отрезали руки и ноги, чтобы она не сбежала.
Полдня она желала забыть Лазаря… и ненавидела себя за это. Она жаловалась на ужас от потери памяти так долго и упустила то, что могла обрести мир без воспоминаний.
Единственная причина, по которой Несчастье оставило ей драгоценные — ненавистные, желанные, по-настоящему, ненавистные воспоминания… уверенность в том, что она никогда не обретёт свой мир.
Но разве это имело значение? Другую часть дня Камео хотела вернуться к своему воину.
На ночь. Только на одну ночь.
Одна ночь с ним лучше тысячи ночей без него, верно?
Каждый раз, когда она думала вернуться обратно, демон шантажировал её потерей памяти, несмотря на видение, которое у неё было.
«Не могу потерять воспоминания о Лазаре». Он улыбался и согревал её — дразнил и успокаивал — и то, и другое ей одинаково дорого. И их прощальный поцелуй… он зажёг в ней пламя, меняя саму суть существа. «Я женщина Лазаря».
Ей нужно отвлечься. Вспомнив страдания Лазаря от руки Джульетты Истребительницы, она поняла, что делать.
Она написала своей подруге гарпии Гвен, супруге Сабина, хранителя Сомнения. Когда пришёл ответ, ее накрыло волной предвкушения. Камео собрала сумку и прикрепила любимое оружие.
Когда она вышла в коридор, крики и смех донеслись из столовой снизу.
Когда Урбана и Ивер возвратили обезумевшим родителям — их беспокойство сошло на нет — все, кто не помогал в тот момент Гадесу, устроили настоящий праздник. Был банкет, плохое караоке и слишком много выпивки. Амброзия с вином для взрослых, сок для детей.
Как и все предыдущие праздники, Камео наблюдала со стороны, не желая портить веселье другим.
Сейчас она направилась в комнату Виолы. У каждого великого воина должен быть напарник, который прикроет спину, и богиня станет таковым для нее.
«Ларец Пандоры в игре. Я повторяю. Ларец Пандоры в игре». — Раздался голос Торина из динамиков на потолке. — «Это не тренировка. Даника нарисовала новую картину, и Кили смогла использовать артефакты, чтобы проникнуть в офис, где хранился Ларец. Ключевое слово ХРАНИЛСЯ».
Смех внизу затих. Камео замерла. Её голова пошла кругом.
Даника была Всевидящим Оком, со способностью заглядывать в рай и ад, в прошлое и будущее. И она рисовала то, что видела.
Кили относилась к картинам Даники, как к картам и использовала их в сочетании с тремя другими артефактами. Клетью Принуждения, Покровом Невидимости и, конечно, Жезлом Разделения.
Вопросы посыпались со всех концов дома. «Ларец у нас?»
«Где Ларец сейчас?»
«Утренняя Звезда внутри?»
— Ларец не у нас, нет, — ответил Торин, и все дружно застонали. — Кто-то его переместил или забрал. Женщины ищут его и найдут. И не стучите в мою дверь за ответами. Они не изменятся. Я рассказал все, что знаю.
Когда шум раздался из кухни, сердце Камео забилось. Кто взял Ларец? Откроет ли он его? Ей и её близким суждено умереть?
Ее охватило чувство отчаяния, и Камео поняла, о чем сожалеет больше всего. Если её дни сочтены, она хотела бы провести ночь с Лазарем, получить удовольствие, которое он обещал.
Удовольствие, которое она не испытает, если умрёт.
Когда бессмертные, одержимые демонами, умирали, их духи оказывались заключенными в закрытой реальности. Баден, бывший хранитель Недоверия, и Пандора, бывшая хранительница Ларца, сбежали оттуда, но стали рабами Гадеса. Нет уж, спасибо.
Интересно, каково только представлять и никогда не почувствовать Лазаря внутри себя — это настоящее несчастье.
Камео поставила на будущее и оставила Лазаря позади, надеясь, что он пройдёт в мир смертных. Ошибка, которую она сейчас осознала. Ошибка, которую можно ещё исправить.
В ее голове созрел новый план. «Найти и сразиться с Джульеттой. И вернуться к Лазарю».
Она начала действовать, пробираясь через комнату, переполненную рычащими адскими гончими. Баден женился на женщине, которая тренировала животных размером с лошадь.
Тренировала, но не приручала.
Каждый из псов оскалил клыки и не отводил взгляда, пока Камео проходила мимо. Она выглядит как закуска? Ну-у-у, ладно. Уходим. Она ускорилась, свернула за угол…
И столкнулась с Уильямом Вечно Похотливым, сыном Гадеса.
С тех пор, как объект желания Уильяма, вышла замуж за другого, он сошел с ума. Безумец со вспыльчивым характером.
По словам женщин в этом доме именно Уильям стал причиной проигрыша Гадеса в первой битве с Люцифером.
Он посмотрел на неё глазами цвета океана.
— Смотри, куда идёшь, Несчастье.
— Конечно. А ты лучше следи за своим тоном, — огрызнулась она. — Почему ты распустил слюни? Почему не борешься за свою девушку? Времени мало…
Он вздрогнул, и она сжала губы. Точно. Лазарь мог терпеть её голос, но другим это было тяжело. Здесь ей всё время приходится следить за своим языком.
— Её трусливый муж спрятал её от меня.
Уильям поднес полупустую бутылку виски ко рту.
Демон хмыкнул. «Не считаешь её наполовину полной?»
«Это имеет значение? Бутылку можно использовать не один раз».
Глоток, глоток, глоток. Свободной рукой Уильям вытер рот.
— Тебе кто-нибудь говорил, что твой голос убивает?
— Всего лишь каждый, — пробормотала она.
— Так и есть, — прохрипел он, даже не понимая, что она с ним согласна. — Прочь с моего пути, пока я тебя не прикончил.