«Если я спасу его от верной смерти и помогу влюбиться, быть может, срежу себе ещё пару сотен лет заточения». И тогда… тогда она, благословенная, обретёт свободу.
Перспектива мучала её.
Помочь любимому сыну Гадеса? Никогда!
Но свобода… Свобода нужна ей намного, намного больше!
Замечательно! Она поможет ему. Но как? Перед уходом Лазаря, он окружил её непроницаемой иллюзией. Уильям не сможет увидеть её… или уже смог?
Вглядываясь в неё, он опустился на колени сбоку кровати. Бутылка виски опрокинулась, и крепкая жидкость растеклась по полу. Мука и надежда боролись за господство над его выражением лица.
«Он знает что — кто — я такая», — с немалым удивлением поняла Шивон. А ведь мало кто знает.
— Эта девушка. Её имя Джиллиан. Она… — он провёл рукой по нижней части лица. — Она была слишком юной для меня. Была. Сейчас нет. Она подвергалась насилию со стороны мужчин, которые должны были её защитить. Она видела худшее, я хочу показать лучшее. Когда она нуждалась во мне больше всего, я отказывался от неё. Не хотел рисковать, став человеком, или наблюдать, как ее любовь превратиться в ненависть. По этой причине она попытается убить меня, да? Потому что ненавидит меня? Другой мужчина пришёл, взглянул на неё и увидел то, что видел я с самого начала. Сокровище, достойное ожидания. Он сделал то, что не сделал я, и теперь она связана с ним душой и телом. Я хочу убить его, но, навредив ему, наврежу ей. А её убить я не могу. Покажи мне мой конец, — он прохрипел, — покажи, кто убьёт меня. Если я узнаю…
Он полагал, что знание позволит ему отпустить Джилли. Считал, что она для него единственная. Так и было бы… сделай он конкретный выбор. Раз он выбрал другой путь, то будет и другая женщина…
Если он узнает о другой женщине, то убьёт её сразу же, как только Шивон её покажет. Потому что сейчас эта женщина ему незнакома. Ничего не значит. И это ещё мягко сказано. В его голове она даже хуже — главная помеха для его «жили долго и счастливо» с Джилли.
Что же делать, что делать. Если же Шивон поможет ему и провалит попытку…
Когда зеркало осталось абсолютно чистым, Уильям выругался и встал.
— Гадес, — мягко произнёс он, но для Шивон это имя прозвучало как удар в живот.
Придёт ли князь Преисподней? Встретиться ли она со своим врагом?
Да! Он появился в темной дымке, отправив её сердце в нокаут.
Он выглядел ещё прекрасней, чем прежде, и это было как-то неправильно. Выше и мускулистее, с чёрными волосами и такими же глазами. Глазами настолько чёрными, что они казались бездонными пропастями. Он надел светлый костюм в полосочку, который подчёркивал мускулатуру. Только одно выдавало не вполне цивилизованного человека — две тату в виде звезды на каждой руке.
Она билась о стены своей тюрьмы — бах, бах, бах — чтобы только дотянуться и выцарапать ему глаза.
— Как и я, ты можешь видеть сквозь иллюзии, да? — спросил Уильям отца.
— Да. Хотя надувная кукла — неплохая идея.
— Камео не может создавать иллюзии, — Уильям вдохнул глубже. — Я чувствую запах Лазаря Жесточайшего… и думаю, что Повелители не будут в восторге от выбора их девочки.
Гадес продолжал смотреть на неё.
— Ты прав в обоих случаях.
— Я знаю, что это за зеркало. Я чувствую в нём силу, но не могу его активировать.
— Её, не его. Она сама решает, показать тебе что-то или нет. — Гадес переместился и присел на матрас прямо перед ней. — Богиня Разнообразия будущего всё ещё заперта внутри. Я её чувствую.
Шивон со всей силы стукнула по стеклу. Она ахнула, когда он протянул руку и потрогал то место, где она прикасалась к зеркалу. Поток тепла проник в её ледяную тюрьму. Из-за ее дрожи, поверхность стекла покрылась рябью.
Зрачки Гадеса расширились от волнения.
«Бах, бах, бах!» Как бы она хотела волнение сменить болью.
— Ты издеваешься надо мной? — Уильям поднял руки. — У тебя эрекция на это зеркало? Я сомневаюсь, что Талия будет довольна.
Талия Бессердечная? Шивон видела порочную гарпию в видении будущего Уильяма, из-за его связи с Повелителями. Гадес с ней встречается?
«Он заслуживает страданий!»
— Талия уже несколько недель со мной не разговаривает, — резко ответил Гадес.
«Хорошая девочка».
Шивон открыла своё сознание, чтобы увидеть будущее, но она не увидела ничего, как ни старалась. Ни одного пути, и выругалась. Должно быть, будущее Гадеса сплеталось с её, поэтому ее сила не сработала.
Так, так. Похоже, её неудачи закончились.
— Как Лазарь раздобыл зеркало? — спросил Уильям.
Гадес напрягся так, что хрустнул его позвоночник.
— Я выясню.
— Камео наш союзник. Мы не можем украсть у неё и рассчитывать на её преданность и помощь Повелителей.
Гадес провёл двумя пальцами по гладко выбритому подбородку.
— Вероятно, нужно предложить сделку.
«Да, пожалуйста». Он знал, как сильно Шивон его ненавидит? Подозревал ли он, что она планировала его падение?
Внезапный переполох в коридоре встревожил мужчин. Топот детских ножек и шаги преследовавших их родителей.
— Не смей опускать ещё одного солдатика в туалет, Урбан, — раздался женский крик, — я серьёзно!
Гадес и Уильям обменялись решительными взглядами, оставив Шивон в одиночестве. Но не нужно быть богиней Разнообразия будущего, чтобы с уверенность сказать, что скоро опять увидит этих двоих… и очень скоро.
Глава 18
«Чтобы не терять навыки, ежедневно доставляйте своей женщине убийственное удовольствие».
— Искусство Делать Свою Женщину Счастливой
Мир. Покачнулся.
Лазарь наклонился и вытер Камео, а потом себя. Он застегнул свои брюки, прежде чем поправил застёжку её лифчика, спрятав прекрасную грудь. Необходимое условие. Один только взгляд на её аппетитные округлости, и он снова будет на ней… и снова…
Он застегнул и её брюки, но рубашки оставил на полу, наслаждаясь контактом кожа-к-коже.
Ему следует уйти. Он уйдёт, уйдет от неё. Чудо, как сказала бы она. Нужно избавиться от тумана страсти, и вернуться к приоритету номер два, к мести Джульетте.
Приоритет номер один? Остановить распространение кристаллов. Будто по его венам текла раскалённая лава, принося новую боль. Явный признак их роста.
И всё равно Лазарь заполз на кровать и притянул Камео к себе. Её улыбка обезоружила его. Он никогда не будет прежним. Её лицо светилось, каждая клеточка источала счастье. Ни в одной реальности он не видел зрелища прекраснее.
Он был зависим и уже хотел большего.
Для начала у него было к ней несколько вопросов. Позже он исследует каждый сантиметр её прекрасного тела и прикоснется к тату бабочки… он хотел увидеть и погладить её. Ничего его не остановит. И тогда она одарит его новой улыбкой.
В жизни и после смерти он познал много женщин, но никто и рядом не стоял с его одержимостью. Он разделил с ней то, что не делил ни с кем. Эмоциональную связь.
— Я не знаю как, — сказала она хриплым и печальным голосом, и его груди коснулось ее теплое дыхание — но ты, обнимашка, делаешь всё лучше других.
— Конечно, я лучший.
«Для тебя, только для тебя».
— Поправка. Ты делаешь большинство вещей лучше других.
— Извини, но поправки не принимаются.
В его объятиях она была Камео, просто женщиной, без демона. Счастливой и довольной. Никогда не наблюдал он более величественного зрелища. Её кожа покраснела и светилась здоровьем, жизнью и удовольствием, огромным удовольствием. Её глаза сверкали, как только что огранённые алмазы в оправе из платины. Её припухшие от поцелуев губы блестели, отмеченные его эссенцией.
«Я запомню это навечно».
— Удивлена, что ты ослабил хвалёную бдительность в незнакомой обстановке, — произнесла она.