Была и другая, весьма неудобная возможность, что из — за меня Джек настроил жителей Ноктюрны против Рафаэля. Я рассказала Джеку, где находятся другие барьеры, сказала своей семье, что Рафаэль в союзе с Чистокровками. Прошло по крайней мере несколько часов с тех пор, как я оставила свою сестру на автостоянке Bed Bath and Beyond. Кто знал, скольким Частичным она успела повторить мои ошибочные убеждения насчет Рафаэля?
Объединившись с поддержкой Джека, все это будет означать, что Рафаэля убьют сразу же, как только он попадется им на глаза.
— Ты не можешь вернуться, пока мы не знаем, кто остальные, — сказала я, придавая себе решимости для борьбы следующими словами. — Потому что это слишком опасно для тебя из — за всего, что я им рассказала. Это я должна поймать Джека и заставить его говорить.
Рафаэль сел, скрещивая руки на своей скульптурно вылепленной груди.
— Это слишком опасно…
— Джек меня вырубил, — прервала я твердым тоном. — На сей раз я не дам ему шанс использовать в своих интересах мое доверие. Кроме того, я — последний человек, которого он ожидает увидеть. Джек может быть бдителен насчет твоего появления, но он думает, что я мертва, а моя сущность покоится в теплом животике Эштона.
На лице Рафаэля все еще значилось упертое выражение несогласия. Я вздохнула и потянулась, чтобы погладить его сжатую челюсть.
— Я задолжала Джеку за то, что он сделал мне, и за то, что он помог Эштону сделать Глории. В будущем у тебя еще будут собственные сражения, в которых я не смогу бороться за тебя, несмотря на мои желания, но это одно единственное!? Оно мое, и если ты уважаешь меня как свою супругу, ты позволишь мне сражаться.
В течение долгих секунд Рафаэль ничего не говорил. Я ждала, в животе все переворачивалось. Его ответ либо укрепит наши отношения, закладывая фундамент, на котором мы сможем строить, несмотря на нашу разницу в возрасте, расе и способностях, или же разрушит нашу связь под весом упорства и шовинизма, замаскированного под рыцарство.
— Как только поймаешь Джека, — медленно проговорил Рафаэль, вызывая взрыв радости в моем сердце, — тебе понадобится помощь, чтобы заставить его говорить.
Я обняла его, чувствуя его крепкое объятие в ответ и тихо обещая, что буду лучшей супругой в истории демонского рода. Затем я отпустила его, прежде чем ощущение его твердого и чувственного тела не привело к сокращению времени на планирование и увеличению количества времени, проведенного на подушках.
— Я знаю, что Джек сдаст своих родственничков еще прежде, чем кто — либо из них поймет, что происходит. Мне нравится идея прижечь его раскаленными кочергами, чтобы заставить говорить, но даже это может занять слишком много времени.
— Я покажу ему, кем являюсь, — сказал Рафаэль тихим пугающим голосом. — Это должно склонить его к беседе.
Без сомнения так, но это привносило и некоторые проблемы. Если Рафаэль покажет свои невероятные крылья Джеку, нам придется сразу же убить его, чтобы тот не рассказал об этом кому — либо еще. Нет, будет лучше, если Джека оставить в живых, чтобы показать его вину всем Частичным в Ноктюрне, очистив имя Рафаэля от всего, что Джек — или я — наговорили про него.
В голове сформировалась дикая идея. Я встала, игнорируя вспышку жара, которая прошла сквозь меня, когда пристальный взгляд Рафаэля задержался на моем теле.
— В этой горе ведь есть врата в Ноктюрну?
Рафаэль кивнул головой в сторону большого кристаллического стола в углу.
— Внутри него врата, открывающиеся в моем замке.
Он мог путешествовать между сферами прямо из одной спальни в другую? Очень удобно, и это еще лучше подходило к тому, что я задумала.
Я озорно улыбнулась Рафаэлю.
— Я знаю, что у нас не будут обычные отношения, но, так или иначе, я собираюсь попросить у своей новой свекрови свадебный подарок.
Глава 9
Я бежала через лес достаточно близко к освещенной фонарями главной дороге, отчего волноваться по поводу возможного столкновения с деревом не приходилось, но при этом достаточно далеко, чтобы не быть легко замеченной конным патрулем.
Конечно, по крайней мере один патрульный не нуждался в фонаре, чтобы меня увидеть, но я не волновалась по поводу Джека. Он не патрулировал лес. Он направился вперед к барьеру, готовый первым поприветствовать — и оценить — новых гостей Ноктюрны.
Однако я замедлилась, когда оказалась в ста ярдах от открытого участка, окаймлявшего барьер, и осторожно стала прокладывать свой путь между деревьями. Нет необходимости обострять ситуацию, будучи нетерпеливой.
Затем, как только я приблизилась к участку, отмечавшему начало освещенного пути перед пустырем, я встала на четвереньки и начала копать землю.
Когда я была удовлетворена мелкой канавкой, вырытой мною, я заползла в нее, покрывая себя грязью и оказавшимися рядом опавшими листьями. Лишь руки и лицо я оставила снаружи, предварительно обмазав кожу грязью, чтобы как можно лучше слиться с лесным дерном. Мои темно — каштановые волосы не нуждались ни в какой дополнительной помощи, поэтому со своим новым уютным гнездышком и темнотой я должна была быть почти невидимкой.
Долго тикали минуты. Я была рада, что в этой сфере часы не работали, иначе я постоянно проверяла бы время. Вместо этого я попыталась остановить свою нервозность, вспоминая все, что привело меня к этому моменту.
Взволнованная улыбка Глории в тот такой далекий день в кинотеатре вспыхнула в моем разуме. Мара, это Дрю и Эштон. Они тоже Частичные, и догадайся что — они знают, как войти в Ноктюрну!
Столь много вещей произошло после этого, как следствие нашего глупого решения пойти с двумя незнакомцами в сферу, о которой нас предупреждали, но теперь это воспоминание не несло одну лишь боль. Часть меня никогда не смирится с потерей кузины, но теперь другое воспоминание вспыхнуло у меня в голове, показывая то хорошее, что принесла эта трагедия.
Большие руки откинули назад волосы с моего лица, их нежность была желанным бальзамом после той зверской силы, что использовал Дрю, когда связывал меня и забрасывал на свою лошадь. Я пыталась подавить рыдания, отчасти смущенная тем, что размазывала слезы и сопли по груди своего неизвестного спасителя. Но он без колебания взял меня на руки, когда я свалилась от шока, увидев как Глорию тащат через тот барьер, и шептал, что не позволит никому причинить мне боль … и я верила ему. Даже не видя его лица, какая — то часть меня знала, что он действительно защитит меня, и знание этого приносило мне умиротворение, которое я не должна была бы испытывать при таких ужасных обстоятельствах.
Затем он отпустил меня, стоя рядом и внушая мне благоговение одним своим ростом, в то время как я смотрела на него снизу вверх. Чиркнула спичка, и внезапно вспыхнул свет, заставляя меня задохнуться от того, что я впервые по — настоящему увидела его.
Он был потрясающе красивым, с волосами такого же красноватого золота, как и пламя, сильной челюстью, широким ртом и глазами самого невероятного оттенка синего. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что он мне что — то говорит.
— Не бойся. Меня зовут Рафаэль, я здесь правитель…
Неудивительно, что той ночью я подумала, что он похож на ангела. Я была близка к правде: Рафаэль был сыном ангела, хоть и падшего. Я мечтала о нем все следующие несколько лет, каждый раз испытывая боль, когда слышала, как тетя и дядя говорят, что его имя связано с Чистокровками.
Следующей ночью после того, как мне исполнилось двадцать — конец эмбарго Рафаэля, которое он вполне серьезно обрисовал в общих чертах, когда отвозил меня к барьеру — я вернулась в Ноктюрну, ожидая, что мои юношеские желания исчезнут, когда я снова увижу его в реальности.