Вместо этого они стали сильнее, и даже мои подозрения не могли полностью настроить мое сердце против него. Теперь, когда я знала, что он скрывал — почему так часто он бывал рядом, когда ловили Чистокровок, и то, что мы отмечены друг для друга — я была переполнена радостью и решимостью.
Только несколько обстоятельств стояли на пути к нашей совместной с Рафаэлем жизни, и я собиралась уничтожить их.
Вдалеке раздался топот копыт, становясь все громче. Спустя несколько напряженных секунд я улыбнулась. Кто — то направлялся прямо сюда. Я подняла пистолет и стала ждать, напрягая глаза в поисках первого намека на приближающегося наездника.
Сигналом для меня стала седая прядь, бегущая в шапке волос наездника. Я улыбнулась шире, когда прицелилась ниже, выжидая время и осторожно уравновешивая положение своей руки с учетом скачков лошади при беге, чтобы случайно не попасть в молодую девушку, которую Джек вез с собой. Все тренировки и учебная стрельба, которые я прошла за эти годы, свелись к следующим нескольким секундам. Я просто не могла позволить себе промахнуться. Не могла.
А затем я нажала на курок. Не один, а три раза, посылая трио стаккато, которое даже не испугало лошадь. Джек, застонав, резко упал в седле. Девушка одновременно схватила и его, и уздцы, направляя лошадь в моем направлении властным "Йааха!”
Эх, и девушка, Лена. Ты НАСТОЛЬКО взрослее, чем была я в твоем возрасте!
Я вылезла из мелкой канавы, махая ей рукой, чтобы она заметила меня, и оторвала кусок клейкой ленты от одного из двух рулонов, которые я сунула себе в штаны.
В те секунды, пока моя сестра везла его по направлению ко мне, Джек попытался схватить свой пистолет, но она выдернула его из его же пояса и бросила мне под ноги. Я приклеила клейкую ленту ко рту Джека даже прежде, чем он успел задохнуться от шока, увидев меня.
— Лучший патрульный в сфере, да, Джек? — злобно промурлыкала я. — Я знала, что ты будешь первым, кто радушно встретит здесь подростка. Ты был так добр ко мне и Глории той ночью, когда мы были детьми, и ты был первым, кто встречал меня в те многочисленный разы, когда я возвращалась…
Глаза Джека выкатились, в то время как он издавал разъяренные приглушенные вопли из — под ленты. Я проигнорировала его, сдергивая его с лошади и передавая другой рулон клейкой ленты Лене, которая начала обматывать его запястья.
— Я думаю, ты продырявила ему легкое, — сказала она, бросая критический взгляд на одно из кровоточащих отверстий в теле Джека.
Ее холодность удивила меня. Я была обеспокоена тем, что пришлось включить ее в дело в качестве приманки, дабы поймать Джека, тревожась о том, что Лена не справится, находясь так близко к нему, когда я буду стрелять, но она настояла на своем участии. Она действительно оказалась прекрасной приманкой для Джека, и вопреки моему предчувствию, она, казалось, была весьма умудрена опытом, говоря о его ранах.
В ответ на мой приоткрытый рот Лена пожала плечами.
— Что? Я уже изучала анатомию. Кроме того, разделывание мертвой свиньи в прошлом году было намного ужаснее, уж поверь!
— Сестренка, ты иногда пугаешь меня, — пробормотала я, обматывая ноги Джека.
Затем, как только он был связан так же, как он тогда связал меня, я закинула его на лошадь, наслаждаясь полным боли "Уффф!”, который он издал в затычку. Три пули не убивают Чистокровку, но боль причиняют адскую, и она уже нахлынула на Джека. Будет и еще больше.
— Так, мы собираемся очень тихо вернуться к барьеру, а затем ты отправишься прямо через него в нашу сферу, как мы и договаривались, — сказала я, довольная тем, что ее участие на этом заканчивается.
Лена покачала головой.
— Вокруг барьера слишком много других наездников. По пути сюда мы встретили двоих, и я слышала еще нескольких. Тебе придется взять меня с собой.
Я закусила губу. План заключался в том, чтобы заманить Джека, вынудив его забрать и привезти ее сюда, чтобы я смогла пристрелить его. Все прошло удачно, но теперь Лена, как предполагалось, должна была сразу же вернуться через барьер, чтобы оказаться в безопасности — и не видеть, что еще я приготовила для Джека.
Но если кто — нибудь из тех патрульных поймает ее со мной и связанным раненым патрульным, кто знает, что могло произойти? Они могли сначала выстрелить, а уж потом спросить возраст Лены. И я не могла отослать свою младшую сестру к барьеру одну. Не тогда, когда в округе все еще бродили Чистокровки.
— Ты же знаешь, что у тебя нет выбора, — логично указала Лена. — Так что хватит напрасно тратить время, обгрызая свои губы, и давай уже поедем.
Папа и мачеха прибьют меня за это, но…
— Ладно, — прошептала я. — Сиди здесь и следи, чтобы он не упал. Я буду идти рядом, чтобы руки оставались свободными.
В конце концов, я посчитала недопустимым, чтобы Лена стреляла в кого — нибудь, если этого можно было избежать. Да, конечно же в ее жакете был спрятан пистолет на случай, если Джек попытается вытворить что — нибудь, когда окажется вне поля моего зрения, и несмотря на то, что Лена знала, как стрелять, я очень надеялась, что этого не потребуется.
Лена держала одну руку на Джеке, а другой ухватила уздцы, направляя лошадь за мной. Я не держалась близко к огням ближайшей дороги, пока ехала к хижине Джека. Прежде я следовала этим путем десятки раз, успокоенная ложным чувством безопасности, находясь рядом с патрульным, который казался настолько дружественным и сострадательным.
Ложь, ложь, ложь. Если бы Рафаэль не запретил мне возвращаться, пока я была еще подростком — приказ, который вкупе с тем, что произошло с Глорией, был куда более весомым, чем все убеждения моего отца — я, скорее всего, закончила бы свою жизнь в качестве обеда Джека.
Я оглянулась на сестру, сидящую на лошади Джека и широко распахнутыми глазами впервые оглядывающую Ноктюрну. Кто знал, намеревался ли Джек привезти ее в город, как она просила? Из того, что я знала, он направлялся в свою хижину, намереваясь слегка перекусить, прежде чем вернуться к патрулированию.
Ну, эта закуска обернулась ему боком, заставив прикусить язык, так ведь?
Я обошла дальний конец хижины, привязав лошадь Джека подальше от чужих глаз у сарая, вместо ее обычного стойла, где кто — нибудь мог ее заметить. Затем с помощью Лены я затащила Джека в хижину, особо с ним не нежничая.
Оказавшись внутри, я зажгла только одну свечу, а затем усадила его на его любимое кресло — качалку, еще больше обматывая его клейкой лентой до тех пор, пока он не стал похож на букашку, пойманную в паутину.
— Лена, передай мне арбалет на стене, — сказала я, улыбаясь Джеку и оглядывая комнату. — У тебя хорошее оружие. Мне всегда нравилось, как ты украсил им стены. Теперь оно оказалось ужасно к месту, да?
Голубые глаза Джека горели ненавистью. Я взяла у Лены арбалет и кивнула головой в дальний конец хижины.
— Иди в спальню.
— Но я не хочу! — выпалила Лена.
Я закатила глаза. Было весьма спорно, кто стоял за ее возражением: непослушный подросток или же демон на одну восьмую, но это не имело значения.
— Иди. Или я расскажу папе, что ты прогуливала школу на прошлой неделе.
— Сучка, — пробормотала она, но пошла по направлению к спальне.
Я вытащила маленький складной ножик, приблизившись к Джеку, и сделала маленький разрез в ленте, заклеивавшей ему рот. Джек сделал глубокий вздох, но я уперла острие к его промежности прежде, чем он успел выдохнуть.
— Закричишь, и я отрежу твои шарики. Понял?
Джек разъяренно, но довольно тихо выдохнул.
— Как ты убежала от Эштона и вернулась сюда? — прорычал он, при этом его слова несколько исказились из — за остатков ленты.
Я улыбнулась.
— Называй меня удачливой, но говорить мы будем не об этом. Ты собираешься рассказать мне, кто здесь остальные Чистокровки, и ты сделаешь это прямо сейчас.