Он не знал ее имени или была она человеком либо бессмертным. Он только знал, что Мари заключила сделку с дьяволом ради ее спасения.
Эти две женщины были заключены в тюрьму здесь на многие века… где было это "здесь"… не из-за какого-то преступления, как мог понять Торин. Кроносу, владельцу тюрьмы, не нужна причина, чтобы разрушить чью-то жизнь.
Он, конечно, помог разрушить и жизнь Торина.
Он задолжал Торину, и Торин, будучи самим собой, принял решение не брать во внимание сомнительную репутацию мужчины и попросил женщину, которая не заболела бы от его прикосновения. Кронос же, будучи самим собой, так и не удосужился найти подходящую кандидатку и просто завербовал одну из своих заключенных… сладкую, невинную Мари.
– Кронос заключил с девушкой сделку, – сказал Торин.
– Я знаю это. – Его одержимость раздражённо фыркнула, как настоящий большой, страшный волк. – Мари была проклята перемещаться в твою спальню на один час каждый день в течение месяца, в надежде уговорить тебя прикоснуться к ней.
– Да, – прохрипел он. И в ответ Кронос пообещал освободить ее лучшую подругу… женщину, которая сейчас требовала от Торина ответов.
Не удивительно, что Кронос солгал.
По крайней мере ему пришел конец.
Торин хотел притащить ее задницу в больницу как только понял, что Мари заболела, но глупое проклятье связало ее с этой тюрьмой невидимыми цепями. Ей пришлось вернуться.
Не имея альтернатив, Торин ухватился за нее, путешествуя вместе с ней, когда она перемещалась из одного места в другое. Он позаботится о ней наилучшим способом каким мог.
Но даже лучшее от него недостаточно. Никогда не будет достаточно.
– Меня не волнуют причины, – сказала женщина. – Только результат. Что Мари сейчас делает?
Разлагается.
Не могу сказать это так просто… не могу. Тихо он снял перчатки и использовал руки как лопату, продолжая копать и бросать землю через плечо. Не первая импровизированная могила, которую он выкопал, но поклялся, что последняя. Больше никакой внезапной дружбы. Больше никаких надежд и меч о том, что никогда не произойдет. С меня хватит.
– Игнорируешь меня? – спросила она. – У тебя есть идеи как тебя спровоцировать?
Торин не прервал своего занятия. Он похоронит Мари. Выберется из этой адской дыры. Продолжит свою работу, которую бросил, когда пошел с девушкой. Поиск и спасение Камео и Виолы, пропавших несколько недель назад… друзья, которые нуждаются в нем на расстоянии.
– Я Киликаель, Красная Королева, и буду более чем счастлива подвесить тебя на крюк и вытащить все твои органы… через рот.
Болезнь продолжал молчать и не двигаться. Опять же впервые. Красная Королева. Это имя знакомо Торину. Из детской книги сказок, да, но там было что-то еще. Он слышал это… где? Воспоминание возникло в его голове.
Обветшалый бар на небесах. Да, конечно. Работая на Зевса, правителя греков, он за многими бессмертными там следил.
Напуганные мужчины и женщины произносили слова "Красная Королева" шёпотом, прикрывая рот дрожащими руками, вместе со словами "жестокая" и "безумная".
Он всегда любил применять свои способности против самого мерзкого и сильного из хищников, и такая примитивная реакция на предполагаемую Красную Королеву его заинтриговала.
Но когда Торин спросил сплетников, кто она такая и что может сделать, он тихо ушли.
Возможно эта заключенная та, о которой говорили, возможно нет. Вряд ли это имело большое значение. Он не станет биться с ней.
– Киликаель, – позвал он. – Язык сломаешь. Как на счет того чтобы я называл тебя Кили вместо этого?
– Эта честь выпадает исключительно моим друзьям. Попробуй на свой страх и риск.
– Спасибо. Непременно.
Послышалось ее тихое рычание.
– Ты можешь называть меня Ваше Величество. Я назову тебя Моя Следующая Жертва.
– Я предпочитаю Торин, Сексуальный или Ужасный. – Прозвища заставили его улыбнуться через боль. Возможно Скоротечная Проталгия[1] – буквально означает боль в заднице.
– Почему Мари ушла тихо, Торин? – спросила Кили так, будто они обсуждали ничего более важного, чем меню завтрашнего ужина. (Запеканка из крыс).
Она знала о смерти Мари? Заставить его признаться было своего рода наказанием.
– Прежде чем ответишь, – добавила она, – ты должен знать, что я предпочла бы спасти врага, который говорит правду, чем друга, который лжет.
Неплохой девиз. Ложь и смерть исходят от него.
И на самом деле, если ситуация была обратной, он бы хотел того же: ответов. Но вновь, если ситуация была бы обратной, и она оказалась бы виновной в гибели одного из его друзей, он перевернул бы небо и землю, чтобы справедливость восторжествовала.
Но они в ловушке, поскольку сидели в этих клетках, созданных для самых сильных из бессмертных, и девушка ничего не могла сделать, кроме как изнемогать от ярости, беспомощности, пока чувства росли, становясь темнее и темнее, возможно даже сводя её с ума. Это жестокая судьба.
Это также было и оправданием.
Время надеть штанишки большого мальчика.
– Мари… умерла. Она мертва.
Тишина. Такая гнетущая тишина и с ней темнота, как если бы они каким-то образом попали в камеру сенсорной депривации[2]. Торин заговорил в отчаянной попытке притупить возрастающую скорбь, объясняя:
– Ты же знаешь о сделке между Кроносом и Мари, и знаешь, что я Повелитель Преисподней. Один их четырнадцати воинов, ответственных за кражу ящика Пандоры и выпустивших из него демонов. В качестве наказания, нас прокляли тем, что поместили внутрь наших тел одного из демонов. Мне достался демон Болезни – худшее в мире ЗПКК. Заболевание передающиеся при контакте с кожей. Я заражаю людей. Вот что я делаю, и это не остановить. Мари дотронулась до меня, как я уже сказал. Мы коснулись друг друга. Но только это и требовалось. Она умерла. Она мертва, – повторил он глухо.
Снова молчание. Он стиснул челюсти, чтобы уберечь себя от признания о других Повелителях, заключивших в себе таких злодеев, как Насилие, Смерть и Боль.
Тысячи невинных умерли от их рук, и еще больше сожалели о мерзости их поступков. И, несмотря на это, ни один из его друзей не был таким несчастным как Болезнь. Они выбирали своих жертв. Торин нет.
Вот такой я долбаный подарок.
Кто захочет его? Бессмертный мужчина, ищущий кого-нибудь, чтобы полюбить… и убить.
Он даже не мог утешить себя воспоминаниями о прошлых возлюбленных. Когда он жил на небесах, заботился о своем военном долге и мало о чем-то еще, женщины не более чем второстепенны… пока его тело не требовало уделить внимания.
Каждый раз, когда он выбирал любовницу, им овладевали инстинкты воина, желание подчинять и доминировать брало верх, и его непреднамеренная грубость доводила женщин до слёз ещё до того, как они оставались без одежды. Что значит – они так и не успевали раздеться.
Возможно, он мог бы уговорить женщин продолжить, но его отвращение к себе было слишком велико. Он преуспел на поле боя, но не освоил технику секса?
Унизительно. Сейчас он бы обменял то малое, что осталось от его верности принципам на телесное прикосновение, в отчаянии заполучить то, что когда-то презирал, не в состоянии бороться с врагами гнусными способами, он бы однажды… хотя бы… полюбил.
– Торин, – позвала Кили, и несмотря на напряжение, пронизывающее её голос, Торин среагировал с тем же обжигающим голодом, что и раньше. – Ты же понимаешь, что убил невинную девушку?
Он уселся в яму, которую вырыл, надел перчатки и прислонился головой к раскрытым ладоням.
– Да. – Взгляд Торина метнулся к Мари. Она должно быть знала о его состоянии, но какая-то часть ее поверила, что он не причинит ей вреда.
И теперь взгляните на нее.
– Торин, – снова позвала Кили. – Ты понимаешь, что я накажу тебя за это преступление?
– Ты не можешь причинить мне больше боли, чем я испытываю сейчас.
– Не правда. Знаешь, я слышала о тебе и твоих друзьях.