Черты ее лица смягчились, кажется, его непреклонность преодолела ее сопротивление.
- Я хочу, чтобы мы снова были вместе, - сказал он ей. Уильям найдет другой способ противостоять ее привлекательности.
Она посмотрела вниз. Один удар сердца. Другой. Третий. Когда Санни подняла взгляд, то посмотрела на него с таким обожанием, с таким восхищением, что он пошатнулся. "Должен видеть это выражение каждый день до конца вечности".
Смотрели на него так другие женщины? Раз или двадцать. Но он всегда оставался невозмутимым, потому что они его не знали. Он не позволял им. С Санни ему хотелось выпятить грудь, как пещерному человеку. Она знала его лучше, и все равно испытывала симпатию.
Аксель прислонился к дверной раме и скрестил руки на груди, устраиваясь поудобнее. Он подмигнул Санни и сказал:
- Если когда-нибудь решишь бросить Малыша Уилли, не стесняйся попытаться спасти меня от развратных поступков.
Она подмигнула в ответ.
Снова разозлившись, Уильям взревел:
- Хватит! - Почему он не мог предсказать реакцию этой женщины? Почему ему нравилась ее непредсказуемость? Это ставило его в уязвимое положение. - Аксель, это Санни. Санни, Аксель. Мой брат... я думаю. - Он легко обнял свою женщину одной рукой, заявляя на нее права своими крепкими объятиями. Затем вновь выгнул бровь, глядя на Акселя. - Кто мы?
Санни протянула руку и вонзила ногти в его предплечье, точно собираясь оттолкнуть. Она удивила его, прижавшись ближе, так что его возбужденный член упирался в ее попку.
Потребность захлестнула его, словно Уильям никогда не ведал удовлетворения. Невыносимое желание... неудержимая нужда в освобождении, которое могла подарить лишь она.
"Дыши. Вдох, выдох. Хорошо, хорошо". Он начала успокаиваться.
Излучая сочувствие, которого она никогда не проявляла к Уильяму, Санни мягко спросила Акселя:
- Ты тоже не помнишь свое детство, как и Уильям?
Он замер, желая узнать ответ.
Крылатый воин коротко кивнул, его хорошее настроение улетучилось.
- Бедняжка. Когда мы починим голову Уильяма, то займемся твоей. - Санни стряхнула руку Уильяма и похлопала Акселя по плечу. - Как насчет того чтобы продолжить разговор внутри, сосед? Можешь присоединится ко мне в милой игре Улика". Я пытаюсь выяснить, кто убил Радость в конюшне своим плохим настроением. Намек, думаю его имя начинается на У и заканчивается на И-Л-Ь-Я-М.
Улыбнувшись еще раз, Аксель позволил провести себя мимо Уильяма и Рассвет, входя в конюшню. Идя на кухню, они склонили головы друг к другу, перешёптываясь и смеясь.
Уильям прикусил щеку и ощутил привкус крови. "Моя женщина и мой брат должны перешептываться и смеяться вместе со мной".
Он задержался, когда Санни и Аксель сели за стол напротив друг друга. Санни, при всех ее недостатках... слишком упрямая, слишком эмоциональная, слишком подозрительная и слишком красивая для ее же блага... была благородна. Она не стала бы затевать что-то с Уильямом только ради соблазнения его брата. Ее флирт, должно быть, преследовал другую цель.
"Еще один способ мучить меня?"
"Черт возьми, почему мне это даже нравится?"
- Давай, девочка, - сказал он Рассвет, пинком захлопывая дверь. - Давай поговорим с моим братом, прежде чем я убью его за то, что он пристал к моей девушке.
Теперь он употреблял это слово более непринужденно.
На полпути к столу Уильям услышал, как Санни сказала Акселю:
- Мне интересно услышать, что ты помнишь о своем детстве.
Уильям вновь замер, его уши подергивались в ожидании ответа.
- Возможно, я расскажу тебе, - ответил Посланник, - как только мы узнаем друг друга получше. Почему бы тебе вместо этого не рассказать о своем детстве?
- О. Поговорим обо мне? Эм... - Она заерзала на стуле, внезапно разволновавшись.
Ну, ну. Ее проблемы с доверием только что показались, и Уильям чуть не усмехнулся. "Она доверяет мне, мне одному".
На ходу он сказал Акселю:
- У меня сохранилось одно воспоминание из детства. - Уильям перехватил инициативу, избавив Сании от необходимости придумывать лучший ответ. - Тот день, когда прекрасную крылатую блондинку зарезали у нас на глазах.
Аксель сжал край стола, его костяшки побелели.
- Это и мое единственное воспоминание. Мы были детьми. То есть, я знал, что мы были молодыми, но казались такими... невинными. Я всегда думал о нас, как о новорожденных.
Сравнение имело смысл. Они казались невинными. Такими молодыми. Такими неуверенными и сбитыми с толку.
- Ты не знаешь, кто она такая? - спросил Уильям.
- Я неоднократно спрашивал своих братьев, но только Клириси ее помнит.
- Клириси? - спросила Санни, нахмурившись.
- Мой лидер, правая рука Всевышнего. - В тоне Акселя прозвучало уважение. - Он сказал мне, что она не моя биологическая мать, что она была частью жестокой группировки под названием "Гневлинги".
Гневлинги. Уильям напрягся. Давным-давно десять могущественных бессмертных объединились в группу с одной целью: набрать армию сверхъестественных существ. Затем они использовали их для скрещивания хищных видов, создав армию, способную казнить богов.
В течение многих лет Уильям охотился за этой десяткой, а также за их армией солдат, и все это ради Гадеса. Он был одним из богов, на которых они нацелились. Уильям сделал свою работу, сделал хорошо. Он убивал их одного за другим, стирая Гневлингов с лица земли.
Он никогда не знал о происхождении своего вида. Наконец, понял почему. Должно быть, он один из гибридов. Этот факт его расстроил. "Ребенок, рожденный не в любви, а ради войны".
Убил ли он свою семью, когда убивал Гневлингов?
Он подавил рев отрицания. Нет. Нет! Гадес не позволил бы ему убить своих родственников.
- Это. Черемухово (чертовски). Неприемлемо. - Отразился рев Гадеса от стен, как будто Уильям его позвал. - Черемуха(черт). Черемуха(черт)!
Он прибыл?
Всхлипнув, Рассвет нырнула под кровать. Санни вскочила на ноги, а Аксель медленно поднялся. Уильям встал перед своей женщиной, заслоняя ее собой. Конечно, это оставило ее и Акселя у него за спиной, что ему совсем не нравилось. Он ненавидел, когда кто-то прикрывал ему спину. Но их безопасность значила больше, чем его дискомфорт.
- Следи за своим тоном, - рявкнул он, оглядывая Гадеса. Мужчина выглядел ужасно, его темные волосы были всклокочены, темные глаза покраснели и излучали... не может быть. Никоим образом его отец не мог испытывать страх. Его одежда была измята, а мускулы напряжены. Что, черт возьми, с ним произошло?
Один из первых уроков, которые Гадес преподал Уильяму? Твоя внешность - твое оружие. В подходящей одежде и спокойным поведением, ты можешь вселить ужас в сердце любого.
Чтобы князь явился сюда в таком состоянии... Должно быть, произошло что-то ужасное. Или он только что узнал о прибытии Акселя и примчался сюда. В любом случае, в нем вновь кипела ярость.
Слишком взволнованный, чтобы сдерживаться, Уильям рявкнул:
- Расскажи мне, что ты знаешь о Гневлингах.
Все цвета пропали с лица Гадеса... Но что это значит? Его темный взгляд метался между Уильямом и Акселем, прежде чем он скрыл свои эмоции, как учил своих детей.
- Они вымерли. Что еще нужно знать?
Уильям вспомнил день, как Гадес нашел Грязь. Он сказал: "У тебя его глаза".
Появилось понимание: Гадес знал о связи Уильяма с группой.
Ярость выплеснулась наружу, обжигая Уильяма. Гадес знал правду, и все равно отдал приказ о казнях. Неважно, что он спас Уильяма от жизни, полной вреда и безвестности. "Он должен был сказать мне правду и дать выбор".
- Давайте вернемся немного назад. Князь ада только что использовал черемуху как проклятье? - Аксель откровенно рассмеялся. - Розы! Лилии! Орхидеи!