— Ты помнишь наш первый раз? — спросил он.
Как будто она могла когда-нибудь это забыть. Легион тогда подошла прямо к нему и сказала: «Я не хочу выходить за тебя замуж и не хочу иметь от тебя детей. Мы займемся сексом, и тебе это понравится».
Он ответил: «Позвольте мне все прояснить. Мы пойдем в туалет, и я тебя трахну, а ты даже не хочешь знать мое имя?»
«Вообще-то я бы предпочла, чтобы ты держал свой дурацкий рот закрытым», — сказала тогда она ему.
«Ну-ну. Возможно, ты просто моя родственная душа», — ответил на это он.
— Да, — ответила она сейчас. — Помню.
— Хорошо. Просто хотел убедиться. А что касается наших разных вкусов… — Он поднял картошку фри, — …еда не имеет большого значения. Компания, которой ты придерживаешься, наиболее важна.
Он не ошибся. Ей нравилось то, что нравилось ей, а ему нравилось то, что нравилось ему самому. Пока им было весело вместе, кухня не имела значения.
Легион ела со смаком, и, о, все эти ароматы взрывались у нее на языке. Гален наблюдал за ней, казалось, снова очарованный, возможно, даже загипнотизированный… и голодный. Когда она слизывала сахарную вату с губ, его зрачки растеклись по радужной оболочке, как чернила по поверхности океана.
Может быть, ему и не нравилась еда, но он определенно наслаждался тем, как ее ест она.
Новая дрожь пробежала по ее спине, удивляя ее. За этим последовало покалывание в груди. Между ног у нее тоже все болело.
Что же. Неудивительно, что он напомнил ей об их первом свидании. Это воспоминание обострило некоторые части ее тела.
Он откашлялся и пробормотал:
— У меня есть для тебя подарок.
— Подарок? Для меня? — Она подпрыгнула на своей подушке. — Давай сюда!
Он сунул руку в карман и достал оттуда телефон.
— Он полностью загружен модными приложениями, и мой номер сохранен в списке контактов. Он будет работать везде, в любое время.
Прижав телефон к груди, она сказала:
— Спасибо, Гален. Я люблю это.
С ошеломленным выражением лица он кивнул в знак согласия.
— Самое время отвлечься. Я имею в виду, начать разговор. — Одна из его больших красивых рук протянулась и взяла карточку из стопки рядом с лампой. Гален зачитал вслух. — Если бы вы были геометрической фигурой, какой именно? — Он прищурился и нахмурился. — Ты, должно быть, шутишь.
— Наверное, квадратом? — начала она.
Резкими движениями он поднял еще одну карту.
— Какое имя знаменитости стоит первым в вашем списке? — Хмурое выражение лица усилилось. Другая карта. — Если бы вы были непристойным фильмом, как бы вы назывались?
— Дай же мне возможность ответить, — раздраженно сказала она. — Хм. Дай подумать. Мое название было бы…
— Ты не обязана отвечать, — проворчал он.
— О! Я знаю! Мое название будет звучать так: «Я буду Злым на Рождество». Что насчет тебя?
Уголки его рта дернулись.
— «Королевская Рождественская Херня». — Со вздохом он бросил карточки. — Забудь об отвлечении внимания — я имею в виду о начале этого разговора.
Он так нервничал из-за свидания с ней, что ему нужна помощь для начала разговора? Более чем очаровательно — трогательно. Она улыбнулась. В полном смысле этого слова. Затем даже рассмеялась, дрожа всем телом. Потом он засмеялся, и это был такой прекрасный момент веселья и общения. Легион никогда не думала, что снова испытает подобный момент с кем-нибудь. Так же, как и желание.
«С этим мужчиной у тебя может быть будущее…»
Такая прекрасная мысль. Так многообещающе. Но еда, которую она съела, превратилась в свинец внутри ее желудка, и ее веселье быстро угасло. Может, эта мысль была слишком обнадеживающей? Как Ложная Надежда, обнадежив, готовит ее к ужасному падению?
Люди всегда сравнивали «любовь» с «падением». «Я просто влюбляюсь в тебя». Бла-бла-бла. Но падать было совсем не весело и неприятно. Когда ты ударяешься, тебе очень больно. Иногда разные части тебя разбиваются вдребезги. Например, способность доверять или способность бороться за счастье.
Легион не была уверена, что сможет отойти от очередного падения, не говоря уже о том, чтобы его пережить.
— Итак, — прохрипела она, дергая себя за воротник платья. — Ты сказал, что мы начнем наши новые отношения с ужина.
Он моргнул, словно ему было любопытно, куда она клонит.
— Верно.
— Ну, а что дальше?
Его пристальный взгляд задержался на ней и подогрел еще на тысячу градусов. Только когда она заерзала на своем стуле, он сказал:
— В течение одного месяца мы будем яро ухаживать друг за другом. Мы будем писать любовные записки… и фактически доставлять их. Будем ужинать вместе каждый вечер, улыбаться и флиртовать. Будем дарить друг другу подарки.