— Да по мне, что без глаз, что без глазов — один хрен, — возразил орк Малог.
— Один хрен в голове у тебя, Малог, — заявила ему эльфийка и сильно закашлялась.
— Так что ты с этим-то делать собрался, с колдунчиком? — спросил второй орк, имени которого Мордан ещё не слышал. Он навострил уши: этот вопрос интересовал и его до чрезвычайности.
— А то! — с обидой сказал Малог. — Я его пальцем не тронул, а он меня изжарить пытался. Значит — что? Значит — он на меня первым напал. Значит — он тут разбойник, а не я.
— Конечно, Малог, — с насмешкой сказала эльфийка. — Ты у нас — невинная жертва. Бедная… кхе-кхе… овечка.
Её речь постоянно прерывал мучительный лающий кашель.
— Сама ты, Белка, овечка. Я говорю: по закону выходит, что он тут разбойник. А что по закону с нашим братом разбойником делают, коли споймают?
— Известно что, — ответил второй орк. — В петлю да на осину.
— Вот! — назидательно поднял указательный палец с длинным когтем Малог. — Вот и я с ним по закону поступлю. Повешу, значит.
— Охота тебе возиться, — проворчала эльфийка.
— А что там у него в мешке? — раздался ещё один незнакомый голос.
Мордан повернул голову вправо и увидел, что приближается мужчина хорошо за сорок, судя по вытянутому лицу и певучему акценту — уроженец Сиродила.
— Да ничего ценного, — ответил Малог. — Немного харчей, да книжка какая-то. Белка, ты ж у нас грамотная, кажися, на, посмотри: много ли такая стоит?
Орк швырнул книгу, и эльфийка ловко поймала её. Она раскрыла книгу на середине, полистала, пощурилась и сказала:
— Не знаю. Не по-нашему писано, не по-эльфийски.
Мордану показалось, что читать она не умеет и лишь притворяется.
— А ну мне дай, — сказал сиродилец, и Белка кинула книгу ему, но он оказался не таким ловким, поймать её не сумел, и книга шлёпнулась на грязные каменные плиты крепостного двора. Оба орка громко рассмеялись от его неловкости. Сиродилец с кряхтением наклонился, поднял книгу, полистал.
— Про магию чего-то, — сказал он. — Дрянь какая-то. Не люблю я энтих ведунов: все беды от них. Я — за честную сталь.
— Или честную верёвку, — сказал Малог.
— А где ты его вешать собрался? — поинтересовалась Белка. — Деревьев-то здесь нет.
Малог огляделся по сторонам, почёсывая в затылке.
— Да вона: на воротах! — нашёл он решение.
Дубовые ворота Хелгена за эти годы остались вполне крепкими, лишь провалилась крыша на надстроенной над ними площадке, предназначенной для лучников. Несмотря на скептическое отношение своих подельников, орк упрямо занялся обустройством казни. Соорудил и прикрепил к перекладине ворот петлю, прикатил откуда-то из глубины развалин старый бочонок для Мордана и даже предусмотрительно притащил скамеечку для себя. С нарастающим отчаянием Мордан следил за всеми этими приготовлениями, лихорадочно пытаясь придумать, как спастись от этой неизбежной смерти. Где-то на краю сознания промелькнула мысль про то, как он забыл соль и так глупо переживал из-за неё. Когда орк одним рывком поднял его с земли и поставил на ноги, Мордан дрожащим голосом сказал:
— Я знаю, где спрятан богатый клад. Я могу вас туда отвести.
Малог задумчиво почесал в затылке.
— Ишь ты! Кла-ад…
— Да бухвостит он всё, — сказала эльфийка, которая в этот момент копалась в котомке Мордана. — Какой клад? Ты его одёжу видал? У него в кармане блоха с голоду удавилась… О! Сыр! Сыра мы давно не ели. Сегодня на ужин эльсвейрское рагу сделаю — пальчики оближете.
Орки опять загоготали над глупой шуткой про блоху. Мордан на минуту смутился, мысленно осматривая свою одежду. Ничего постыдного: безрукавная рубаха поверх исподней сорочки, штаны да ремень — пол Фолкрита так ходит. Ум вернулся к прежней головоломке и мучительно пытался придумать, чем ещё Мордан может быть полезен этим головорезам.
— Я могу вам замки открывать. На дверях, на сундуках. Незаметно, без звука.
Мимо. Жить остаётся всё меньше.
— Я готовить могу, кашеварить на всех!
Тоже не то. Проклятая кашлюнья толкает его в могилу. Кашель? Кашель!
— Я могу тебя вылечить от кашль…
Поздно. Опора ушла из-под ног, петля сдавила горло. Он стал мучительно задыхаться, прямо как тогда, словно опять Болли давит коленом на горло, в глазах темнеет… Что-то свистнуло, мелькнуло в воздухе, верёвка вдруг оборвалась, и Мордан упал, больно ударившись спиной о камни, но продолжал задыхаться, потому что руки оставались связанными, а петля затянутой, он мучительно хрипел, умирая, но вдруг петля лопнула, и он вдохнул полной грудью и задышал, задышал, наслаждаясь сладостью воздуха, понимая, какое это счастье — просто дышать! И лишь отдышавшись, он как-то будто с опозданием увидел и осознал, что эльфийка в один миг вскинула лук, пустила стрелу и перебила верёвку, а потом подошла к нему и разрезала петлю кривым скорняжным ножом.