— Богатые. Очень богатые. Дро'зарр-Дар помнит, как у него купили на триста септимов полтора десятка эльсвейрских…
— Нет. Кто именно там занимается магией — в Коллегии? — перебил Отца Мордан, которому неинтересно было слушать про торговлю. — Норды? Альтмеры? Данмеры? Бретоны?
— Разные люди. Есть даже каджит — мастер Дж'зарго, один из почтеннейших магов Коллегии. Он тоже покупал товары у Дро'зарр-Дара: огненную соль, толчёный бивень мамонта…
— А кого берут учиться в Коллегию? — пряча тревогу, спросил Мордан.
— Всех, — ответил Отец, и сердце Мордана радостно подпрыгнуло. — Всех, кто заплатит вступительный взнос — одну тысячу септимов.
— Тысячу септимов?! — ахнул Мордан.
— Да. Тысячу.
— Значит, я никогда не поступлю туда, — с горечью сказал Мордан. — Я такую кучу денег отродясь не видал.
— Дро'зарр-Дар так не думает, — сказал Отец и покровительственно положил лапу ему на плечо. — У Морд’Ана вполне могут появится такие деньги, и довольно быстро.
— Откуда? — удивился Мордан.
— Знает ли Морд’Ан, как относятся норды к бедным каджитам, которые привозят товары в их холодную страну?
— Как?
— Их даже не пускают за стены городов. Позволяют только расположиться рядом и там вести торговлю.
— А какое это имеет отношение к деньгам, которые я могу?…
— Самое прямое. Если Мордан согласится делать своё волшебное зелье, делающее каджитов невидимыми, то каджиты смогут попадать за городские стены, и их никто не заметит. И так же незаметно они смогут возвращаться обратно, и их карманы будут при этом не пустыми.
— Ты хочешь с помощью моего зелья воровать? — удивился Мордан.
— Тот не каджит, кто не возьмёт, что плохо лежит, — ответил Отец. — Один из величайших каджитов был Раджин Мурчащий Лжец, который прославился тем, что сумел украсть даже татуировку с шеи императрицы Кинтры. И теперь все каджитки рассказывают о нём сказки своим котятам.
— Но ведь это не по закону, — неуверенно сказал Мордан.
— А! — махнул лапой Отец. — У каджитов свои законы, отличные от людских. И потом, разве сам Морд’Ан не говорил, что был разбойником с большой дороги?
— Да, был.
— Но на разбое, как видно Дро'зарр-Дару, не разбогател. А? Тут же — дело совершенно верное. Не надо рисковать, не надо ничего делать самому. Надо только варить зелье. Всё остальное сделают Джи’ал и К’Хай-ла. А Морд’Ан получит от добытого… ну, скажем… пятую часть. Морд’Ан согласен?
Какие-то смутные сомнения и опасения шевелились в глубине души Мордана.
— Но у меня больше нет крыльев лунных мотыльков…
— О, вот это — точно не беда! Мои дети за пару ночей наловят тебе этих мотыльков целый мешок. Так что — Морд’Ан согласен?
— Мордан согласен!
Отец очень обрадовался и предложил немедленно отметить такую прекрасную сделку. Уже через минуту у него в лапах оказались два крошечных стаканчика, всего раза в два больше напёрстка, с прозрачной жидкостью.
— Это жидкое счастье, — пояснил Отец. — Скума. Она тоже вне закона, но это не помешает нам её отведать.
Мордан, повторяя за Отцом, залпом выпил жидкость, которая обожгла язык и жидким огнём пролилась в желудок. Уже через минуту у него всё поплыло перед глазами, а на душе стало так хорошо и спокойно, как не было никогда в жизни. Он лёг навзничь и погрузился в мечты о том, как поступит в Коллегию, выучится на боевого мага, а потом — чем даэдра не шутят? — ещё и сам станет архимагом. Он не заметил, как из мечтаний плавно переместился в мир снов, и все они были лёгкими и прекрасными, как облачка, позолоченные лучами заходящего летнего солнца.
Мордан стал полноправным алхимиком каравана Дро'зарр-Дара. Котята были счастливы, когда вместо скучного сна их отправляли бегать по полянам при свете Массера и Секунды и охотиться на мотыльков. Очень скоро в распоряжении Мордана оказалось сколько угодно сырья. Однако он не только варил вечерами зелье и рассчитывал какой объём нужен на какое время невидимости. Мордан ещё взялся обучать Красотку и Старшего Сына полезным в воровском деле заклинаниям: открытию замков и притягиванию предметов. Он и сам отточил эти заклинания, и его ученики делали большие успехи. В благодарность Красотка научила Мордана кидать молнии, что было её самым любимым заклинанием. Отец был доволен. Пару раз Мордан робко спрашивал его, нельзя ли ещё отведать немного скумы, но каджит качал головой и объяснял, что это слишком коварная вещь, и если кто к ней пристрастится, то очень быстро потеряет разум и волю.
Через седмицу неспешного движения по дороге вдоль Белой реки вместо красивых, но изрядно поднадоевших видов величественных гор и таинственно-мрачных лесов открылся новый пейзаж. На горизонте возникли и стали расти по мере приближения суровые и мощные, как воины из древних нордских песен, стены Виндхельма. Именно к этому городу держал путь караван. Они разбили лагерь неподалёку от съезда с большого каменного моста, который соединял Виндхельм с правым берегом Белой реки. Из тех, кто шёл или ехал в город либо из него, некоторые заворачивали в каджитский табор, и тогда Отец принимал их, как долгожданных гостей, предлагал товары на любой вкус, нюх и кошелёк. В этот же людской поток незаметно ныряли Старший Сын с Красоткой, нагруженные склянками с зельем Мордана, а спустя некоторое время так же незаметно возвращались и тайком выгружали принесённую добычу. Отец довольно потирал лапы, разглядывая кошельки, кольца, браслеты, дорогие безделушки, утянутые прямо с прилавков на рынке, и разглагольствовал, как они дальше двинут в Рифтен и там, в вотчине Гильдии воров, они смогут легко и задорого продать всё рифтенским скупщикам. Потом вся добыча отправлялась в тайник, но какой и куда именно Мордана не посвящали, да он и не интересовался. Он лишь с нетерпением ждал, когда закончится их пребывание под стенами Виндхельма и они двинутся дальше на восток.