— Разве я не доказала это?
— Мне нужны слова.
У неё все сжалось в груди.
— Да, Пьюки. Я привязалась к тебе.
— Тебе со мной хорошо?
— Да. — На этот раз она ответила с готовностью, только теперь поняв, куда он клонит. — Рядом с тобой я чувствую, что меня приняли и поддержали. Больше, чем когда-либо с кем-то другим.
Он удовлетворённо кивнул.
— Скоро твой день рождения.
— Неужели? — Она потеряла счёт времени.
— Осталось всего двести двенадцать дней.
— Значит, совсем скоро, — сказала она со смехом. — А когда у тебя день рождения?
При звуке её смеха он начал излучать удовлетворение.
— Не знаю, — наконец ответил он. — Я перестал праздновать, как только меня забрали от матери.
У неё образовался ком в горле.
— Ну, тогда мы отпразднуем твой день рождения вместе с моим.
Он напрягся, что заставило её насторожиться. Неужели он считал, что они не будут вместе так долго?
— Если мы не найдём Сина за отведённое время, я воспользуюсь ножницами и проконтролирую, чтобы ты покинула реальность, — признался он, тяжёлым голосом… от страха? — Я не позволю тебе умереть с Амарантией.
Нет!
— Я тоже не позволю тебе умереть. Должен быть способ получить все сразу. Корону. Месть для Посланников. Наш брак. — «Так почему же мой желудок скручивает от страха, как будто я знаю, что он прав?» — Я люблю тебя, Пьюк. И не хочу отказываться от тебя, но я также не хочу, чтобы ты отказывался от своего клана.
— Ты любишь меня? — Он сел, глядя на неё сверху вниз, и ударил себя в грудь.
— Да, глупыш. Я люблю тебя. И ты любишь меня.
Его озарило пониманием… «он согласен со мной».
— Ты любишь меня. Моя Джиллиан любит меня. — Благоговение осветило его лицо. Потом он прищурился. — Ты все ещё его любишь?
— Да, — призналась она, и он снова напрягся. — Я всегда буду его любить. Как друга. Только как друга. Пожалуйста, поверь.
Тихая ярость… вот что он сейчас воплощал. Она заполнила его глаза, пульсировала в теле и держала его неподвижным, как камень.
— Дорогая, мы дома, — раздался голос, и она резко выпрямилась, её грудь подпрыгнула. — Но не стоит торопиться из-за нас. Мне нравится это шоу.
На небольшом расстоянии в воздухе парил Гален. Он пошевелил своими песочными бровями, ни капли, не смущаясь тем, что наблюдает.
Двигаясь быстро — хотя и не так быстро, как обычно — Пьюк схватил один из камней, окружавших кострище, и бросил в него.
— Никто не должен смотреть на неё, кроме меня.
Снаряд попал Галену в крыло, и мужчина рухнул на землю. Когда он неуклюже поднялся на ноги, Арахис галопом подскочил к нему и нанёс идеальный удар головой.
Джиллиан в спешке одевалась рядом с мужем, приговаривая:
— Хороший мальчик.
— Кстати, всегда, пожалуйста, за то, что предупредил, — проворчал Гален.
Послышались шаги, когда Пьюк застёгивал брюки. Она подняла глаза как раз в тот момент, когда Уильям и Пандора вышли из-за деревьев.
Не желая встречаться с ней взглядом, Уильям обошёл её, схватил сумку и вскочил на свою химеру. Ай.
Пандора бросила на неё извиняющийся взгляд.
— Давайте оставим все споры на потом и уйдём.
Джиллиан поспешила собрать свои вещи. К тому времени, когда она села на Арахиса, остальные были уже далеко впереди. Все, кроме Пьюка, который её ожидал.
— Мне очень жаль, — сказала она, — но я должна поговорить с ним.
Его челюсть напряглась, но он кивнул. Внезапно прогремел гром, от которого она дёрнулась, когда потрусила вперёд, чтобы незаметно подойти к Уильяму. Подул холодный ветер, волосы хлестнули её по щекам. Разразилась буря, небо мгновенно потемнело.
— Поговори со мной, — взмолилась она, — пожалуйста.
Но… он до сих пор не обращал на неё внимания, ни капли не смягчив своей позиции.
— Хорошо, я буду говорить, а ты слушать. Я никогда не давала тебе обещаний, Лиам. На самом деле, сделала как раз наоборот. Сразу сказала, что ты меня не интересуешь в романтическом плане. Сказала, что хочу Пьюка.
Теперь он зарычал, переводя взгляд на неё, его глаза, которые только что были синими, мгновенно стали красными.
— Тебе ведь даже не жаль, правда?
Сожалеть о том, что была с Пьюком? Никогда!
— Мне только жаль, что я причинила тебе боль. Но, если ты подумаешь немного, то даже обрадуешься, что с другим мужчиной.
Его ноздри раздулись, когда он резко вдохнул.
Уильям не горевал о её потере, не был опустошён и даже не ревновал. В этих необыкновенных глазах она увидела гнев, обиду и уязвлённую гордость.
Гул в его груди был подобен грому в небесах.