Когда Питер и Хоуп вернулись обратно на свои места за аукционным столом, Мак увидела, что от небольшой группы отделилась пожилая женщина, и сейчас направлялась к ним. Одетая в серебристое платье, акцентирующее внимание на ее голубых глазах и седых волосах, она казалась воплощением достоинства. Взяв Алекса за руку, и слегка коснувшись губами его щеки, она произнесла:
- Я даю званый ужин в следующую пятницу, и хочу, чтобы ты присутствовал.
Maк нахмурилась, голос ей показался знакомым. Может, это одна из ветврачей, повстречавшихся ей в офисах, или…
- Почему бы тебе не привести с собой Синтию? - спросила женщина.
Не пялься, пялиться не вежливо. МакКензи прикладывала неимоверные усилия для того, чтобы оставаться милой. Возможно, сейчас было самое время, чтобы пойти и поболтать с Питером и Хоуп. Сделав шаг в сторону, она хотела уже было отойти, как рука Алекса, все еще лежащая на ее талии, сжалась, удерживая девушку на месте.
- Синтия переехала в Рим, мама.
Рим? Мама? О, дьявол. Не заметив, что успела отодвинуться, Мак почувствовала, как мужские пальцы сжались сильнее.
- Мама, я хочу, чтобы ты познакомилась с моей подругой МакКензи Тейлор, которая приехала сюда со Среднего Запада. MакКензи, это моя мама - Виктория Фонтейн.
- Рада познакомиться с Вами, - отозвалась Мак, пытаясь звучать искренне.
- Добро пожаловать в Сиэтл, мисс Тейлор, - произнесла Виктория, без капли тепла в голосе. - Извините, но мне еще нужно проверить все ли в порядке с посадочными местам для гостей.
Виктория наклонила голову, глядя на сына, похлопала Батлера, и, кивнув Мак, спешно удалилась. Сколько времени нужно прожить богатой, чтобы научиться ходить как королева? Задалась Мак вопросом, отпихивая от себя боль от того, что ею так очевидно пренебрегли. Она посмотрела на Алекса.
- Не думала, что встречу здесь кого-то из членов твоей семьи.
На самом деле, из-за отсутствия у нее самой близких ей людей, она даже не подумала об этом.
- Пожалуйста, не обижайся на мою мать, - тихо сказал Алекс, - мой отец не был ей верен, и имел пристрастие к блондинкам, поэтому мать ведет себя так, как будто каждая симпатичная блондинка - проститутка.
Проститутка. Maк почувствовала, что к ее лицу прилила кровь, а руки сжались в кулаки.
- Мне не на что обижаться, - торопливо ответила она, - но я только что заметила дамскую комнату. Вы с Батлером извините меня, если я отлучусь?
Прежде, чем он успел схватить ее и засыпать вопросами, она убежала. Девушка знала, что ее поспешный побег не только не был похож на королевский, но и вообще не показал и капли достоинства.
Элегантная дамская комната была оформлена цветочными обоями и голубой плиткой, цветом, напоминающей глаза Алекса. Внутри стояло несколько кресел, покрытых парчой. Мак не держали ноги, поэтому девушка с благодарностью погрузилась в одно из них. Мать Алекса думала, что все блондинки - проститутки. Если бы она только знала, что… MaкКензи усмехнулась и закрыла лицо ладонями.
Спустя минуту в ее мозгу словно что-то перемкнуло. Она все принимает слишком близко к сердцу. Неужели теперь, когда Алекс заставил ее чувствовать себя замечательно, и действительно ей понравился, но он же не... не... Мак уставилась на свои руки, наблюдая за тем, как переливаются ее ногти. Ну, да, он стал ей ближе. Точнее, она втрескалась в него по самые уши. Однако они заключили сделку, и он с самого начала ясно дал ей понять, что не нуждается в настоящей подруге. Ему нужна временная спутница, Mак, не забывай об этом. Вот и прекрасно. Будь на более позитивной ноте, что означает, что мысли матери Алекса о себе можно вообще не принимать в расчет. Кроме того, сейчас она живет в Сиэтле, не в Оук Холлоу; никто не знает ее прошлые... ошибки. Вздернув подбородок, Мак выпрямила спину. Алекс привез ее сюда, чтобы помочь ей найти работу. Значит лучше действовать по сценарию.
* * * * *
Час спустя, когда самая нудная часть вечера - выступления, благодарности и награды - подошла к концу, программа плавно перетекла к более существенным действиям. И поскольку два года назад Алекс убедил остальных, что есть на подобном мероприятии, сидя за столом - неприемлемо, то теперь все закуски сервировались и подавались в манере шведского стола. Каждый из длинных столов вдоль стены, представлял собой личный шедевр каждого из поваров различных специализаций, поэтому, обслужив себя, гости могли сесть и поесть, или же расхаживать по залу.