Тяжеловооружённая конница, закованная в броню, с ходу ударила по нашему левому флангу. Как ни сопротивлялись русские, а сила солому ломит. Отчаянно отбиваясь, они начали пятиться.
Часть татар из свежего подкрепления ударила в открывшийся фланг Большого полка. Пока полк отбивался, татары завязли в сече. Но полк левой руки продолжал отступать.
— Стоять! — привстал на стременах Михаил.
Да разве можно услышать голос одного человека, когда все звуки заглушают звуки боя?!
Татары ликующе вопили, продвигаясь вперёд. Вот они одолели первую сотню саженей, вторую... Вперёд они продвинулись, но тем самым подставили весь свой фланг справа.
До сих пор никакого движения со стороны Зелёной дубравы татарами замечено не было, и они решили, что в ней нет никаких войск, ну, может быть, — обозы русские.
Положение складывалось критическое. «Или сейчас, или будет поздно», — решил Михаил.
— Пускай стрелу! — закричал он сигнальщикам.
Ещё с начала боя рядом с сигнальщиками один из воинов поддерживал огонь в костре. Заслышав приказ, он сорвал с плеча лук, достал из колчана заранее приготовленную стрелу, обмотанную паклей и смоченную земляным маслом. Воин сунул стрелу в огонь и, как только пакля загорелась дымным, чадным пламенем, наложил её на тетиву, вскинул лук в небо и выстрелил. Стрела, оставляя за собой дымный шлейф, ушла ввысь.
Это был заранее обусловленный сигнал. Тысячи воинов, наших и татарских, его увидели.
Несколько мгновений ничего не происходило. Затем, неслышимая за звуками боя, из дубравы и из-за неё вынеслась русская рать. Её удар во фланг отборному татарскому войску был силён и страшен. Многие десятки татар оказались заколоты копьями, вырублены саблями.
Среди татар поднялась паника, раздались крики. Численность засадного полка даже на беглый взгляд изрядно превышала число татар из резерва Мамая. Даже простому воину, а не воеводе стало понятно, что участь резерва была решена. Теперь только время решало участь татарской кованой рати.
У Михаила отлегло от сердца. Теперь за фланг слева он был спокоен. Но стал вызывать беспокойство большой полк. Устав от сечи, потеряв множество воинов, он начал прогибаться, отступать назад. «Господи, — взмолился Бренок, — да когда же это кончится?» Ну нет у него больше резервов, только пешцы остались. Однако пехота против конницы не устоит, да и нельзя её пока в бой бросать. Вон, ряды копейщиков на стороне Мамая ещё стоят, совсем свежие, в бою не участвовавшие. Вот против них пешцы будут в самый раз. Но и стоять, смотреть, как пятится назад большой полк, тоже сил человеческих не было.
Татары явно пытались пробиться к ставке великого князя. Да и как было не заметить ставку? Прапоры стоят, развевающееся, чёрное великокняжеское знамя с вышитым золотом ликом Иисуса полощется на ветру. Сам Великий князь на коне впереди восседает, корзно красное на нём, и шлем золотом отливает. А вокруг воеводы да бояре из свиты. Даже слепой увидит, где сердце войска русского.
Группа татар, около полусотни, почти пробилась через ряды большого полка. Ещё напор — и они прорвутся. Правда между ними и ставкой ещё ряды пешцев стоят. Но знают и русские и татары, что пехотинец супротив конного — не боец.
Приподнялся на стременах Михаил:
— Други мои! Не пора ли и нам размяться, сабли татарской кровью напоить? Изнемогает большой полк! Постоим же за землю русскую! Вперёд!
Успел только напоследок воеводе пешцев сказать:
— Стой здесь! Ежели Мамай копейщиков вперёд пустит, тогда твой черёд!
— Всё исполню, как велишь.
Выхватил Михаил саблю из ножен, тронул коня. Расступились пешцы, образовав проход. Бренок, а за ним и свита его боярская ринулась в бой.
Завидев в своих рядах великого князя, воины русские вскричали:
— Князь Дмитрий с нами!
Как будто бы новые силы в воинов влились. Сеча пошла и вовсе ожесточённая. Татары видели: вот он, князь русский, ещё немного, ещё напор — и его можно убить или взять в плен. Только и русские знали: нельзя, чтобы князь в плен попал. Позорно это для войска! И хоть многие в крови были — своей и чужой, находили в себе силы биться дальше.
Слева и справа от себя Михаил видел бояр из разных земель русских. Немного поодаль, справа, бились рязанцы, присланные князем Рязанским Олегом Ивановичем. «Молодец Олег Иванович! — подумал Михаил. — Людей своих на сечу к Дмитрию послал, войско со всех земель русских безвозбранно через свои пределы пропустил, а теперь войско Ягайло держит».
А слева москвичи сражались. Они особо рады были видеть своего князя в сражающемся войске.