— С этим у нас проблемы, – негромко объяснила Цилли. – Если хочешь найти хорошего партнера, надо искать его за пределами дома. И нет, я хочу тебя на всю жизнь, Шу. Ты будешь моим. Только моим, навсегда.
Она обвила руками шею Сакамаки, ближе прижимаясь к его окаменевшему телу. Ее горячая кожа обжигала, запах волос и крови опьянял разум. Шу сам не заметил, как стал осыпать поцелуями ее промокшие от слез щеки, шею. В последний раз он был близок с девушкой более ста лет назад. Да и из-за того, что девушка была очень недурна с собой. Они с Рейджи и Субару были единственными, кто не пользовался девушками так. У Рейджи вскоре появилась Ровенна, а Субару и Шу они лишь раздражали. Но с тех пор эта жажда никогда не посещала его. Он был холоден. Никого к себе не подпускал, хотя многие его желали, пытались соблазнить. Никого кроме нее.
Щелкнул ошейник – она его освободила, и тут же оказалась подмята под него. Она же этого хотела?
Овладев ее телом, Шу неожиданно для себя встретился с сопротивлением. Она была невинна. Он позволил ей привыкнуть к нему, прежде чем заполнить ее полностью. Но девушка, несмотря на неопытность, была страстной любовницей, и у вампира мелькнула мысль, что именно с ней он может заниматься этим. Их занятие приобрело другое название – не секс, а любовь. Потом они еще долго лежали в тишине на каменном полу, пока она не перенесла их в комнату. Шу почувствовал под собой мягкие перины. Его голова покоилась на ее обнаженной груди. Она осторожно водила рукой по его волосам, шее, спине. Шу чувствовал себя побежденным. Ребенком, попавшим в плен снежной королевы.
— Мое.
Она использовала его и теперь, словно утешала. Ее поцелуи, словно яд, проникали в самую кровь. Сакамаки с упоением вдохнул аромат ее кожи и закрыл глаза.
Наше время
Шу резко отстранился, но недалеко – Присцилла по-прежнему держала его голову в руках. Тонкие пальцы зарылись в густые светлые волосы.
— Но…
— Я заставила тебя забыть. Надеюсь, ты не злишься?
Шу посмотрел в лицо девушки. Да, насколько внешность бывает обманчива. Цисси выглядела так невинно, с таким спокойным и покорным характером, что Шу был уверен в том, что с ней проблем не будет. А оказалась… Да, она законченная извращенка, но зато какая девушка… И его племянница.
— Цисси.
Она улыбнулась и посмотрела на Шу. Её сиреневые глаза, улыбка на лице… Шу легонько коснулся рукой щеки Цисси, и девушка подалась немного вперёд, как будто она ожидала этот жест.
— Шу… — она сбивчиво шепчет, смотрит то на его губы, то в его небесно-синие глаза. — Может начнём всё сначала? Потому что больше я тебя не отпущу. Ты мой. Мы связаны.
В следующею минуту она подалась вперед, чтобы коснуться его губ своими. Медленно наклонившись, он на секунду задержался в миллиметре от ее губ и накрыл их поцелуем. Плотные, влажные, такие горячие, страстные и нежные... Наконец-то Цисси вновь ощутила их вкус! Присцилла словно опять испробовала пьянящего вина. Наверное, именно так чувствуют себя изнемогающие от жажды: сделав глоток, они уже не могут остановиться, пока не выпьют все до дна. Так же случилось и с Цилли, которая так долго воздерживалась от желания поцеловать своего возлюбленного... Этот поцелуй разрушил все остатки их сдержанности. И теперь Шу окончательно поддался той страсти, что захлестнула его еще в тот раз. Шу хотел заполучить желаемое, а желаемым сейчас была она.
Шу чувствует к Цисси какую-то смесь любви и, совсем немного, ненависти. Присцилла чувствует к нему всепоглощающую страсть и эту порочную связь.
***
— Я уж думал ты не придешь.
Реджина хмыкает и, плавно подойдя к пианино, садится на колени Райто, накрывая его руки своими. Райто переплетает их пальцы и проводит по клавишам, вызывая незатейливую мелодию. Реджина улыбается, а Райто утыкается носом в темные спутанные волосы и глубоко вдыхает.
— Я прихожу уже неделю. Каждый день.
Смешок и невесомый поцелуй в щёку. Реджина захихикала; именно захихикала, немного сжимая плечо с той стороны, куда уткнулся носом Райто.
— Щекотно.
Это была не любовь. Даже поцелуй в щеку может быть для него сигналом к страстной ночи, однако с Реджиной все было по-другому. Связь без любви кажется замечательной лишь пока не встретишь ту, которую полюбишь всем сердцем. И тогда мир меняется. Но вот Райто не повезло – Ред его не любила. Если ее сестра испытывала к Шу что-то кроме желания, то у Ред не было ничего. Реджина действительно хотела ощущать к Райто чистую и нежную любовь, а не делать вид, что чувствует ее подобие. Она не могла любить никого, Райто это знает. А главное, он знает то, чего неизвестно никому кроме Ровенны и сестры.
Реджина была обручена. С вампиром. Она любила его той искренней и чистой любовью, которую хотела испытывать к пятому Сакамаки. Это была ее несчастная история любви.
Вампира звали Элай, и он был одним из новых сторонников Азазеля. Когда ему предложили выбор, даже не зная, что с ним будет, Элай сдал всех, кто мог помешать правлению нового Повелителя. И за это Элая взяли во дворец одним из советников относительно вампирского мира. Тогда Реджине было всего шестнадцать, она была молода, она любила саму мысль о любви. Неудивительно, что молодая и романтичная Ред сразу влюбилась в мужественного и сильного вампира. И советник ответил юной принцессе такими же светлыми чувствами. Настолько чистыми, насколько могут испытывать к друг другу вампир и демон. Их роман продлился сорок лет, по времени Ада, а потом…Элай погиб.
Реджина, которая до этого радостно падала в объятья любимого, которая смеялась и улыбалась, резко изменилась. Кроме матери она никого не слышала. Реджина и Ровенна не выходили из комнаты принцессы три недели. У Реджины была самая настоящая истерика, она вцепилась в мать и просто рыдала, сбивчиво что-то рассказывая. Он не мог умереть, она ведь видела его всего каких-то несколько месяцев назад! Он просто ранен, да, ранен, и сейчас на пути домой, где будет залечивать раны.
— Он жив, мама! Он не мог оставить меня!
Но Элай смог. Его убили бывшие собратья. Они не смогли понять Элая, видели в нем предателя, хотя так и было. Но Реджина любила его, а теперь он исчез. Как и ее душа, и сердце. Узел боли в груди затянулся, и в ее разум стало медленно просачиваться понимание того, что ее любимый мертв.
Мертв!
Она больше никогда его не увидит, никогда не услышит его заразительный смех, никогда не посидит с ним рядом у камина, не получит от него такого ласкового и страстного поцелуя в губы. Больше Элай не прикоснется к ней, больше его не будет. В тот миг, когда в ее комнату вошла Ровенна и обняла дочь, сказав…ничего не сказав. Ровенна просто села рядом и обняла дочь. И тогда Реджина впервые зарыдала. Дыхание перехватило. Она была уверена, эта боль убьет ее. Никто не сможет пережить подобное, подумала она; она не могла постичь, как можно продолжать жить, испытывая такие муки, лишившись самого любимого и дорогого существа. Это уничтожило ее, разбило хрупкое сердце, которое больше она не собрала. Горе Реджины рвалось наружу, но она проглотила его, и оно, подобно осколкам стекла, начало резать ее изнутри. Она вдруг обнаружила себя в совсем ином мире — в мире, который изменился для нее раз и навсегда. Реджина не могла с этим смириться. Она ощущала себя потерянной, застрявшей в ночном кошмаре, все, в том числе и собственное тело, казалось чужим. Она смотрела в зеркала, делала все как прежде, только чтобы напомнить себе, что она и ее мир все еще существуют. Происходящее казалось невозможным. Но такова была реальность.
Через три недели Реджина вышла из комнаты. Гордая, но такая разбитая и уничтоженная. Реджина изменилась – она возвела вокруг себя каменные стены, отгородилась практически от всех. А потом они с сестрой уехали в этот чертов особняк, где был вампир с его внешностью.
У Элая были непослушные рыжие волосы, зеленые глаза, в которых бесились демонята. Реджина так любила касаться его губами. И поэтому Реджина возненавидела Райто всеми фибрами души. Потому что он не был им.