А потом Реджина просто… Ох, она не знала, как это объяснить. Да, Райто не был Элаем, но он был так похож, что Реджина решила, что если с ней нет Элая, то с ней будет Райто. И вампира это не смущало – пусть так, но он будет с ней. Если ей будет легче, то Райто тоже будет рад. Реджина действительно хотела, чтобы каждое «Я люблю тебя», которое она произносит, каждый поцелуй, который она дарует ему, были искренними и были для него, но, к сожалению, это было не так. Нет, всё являлось лишь одной большой ложью, созданной ею для того, чтобы сбежать из реальности, где Элая не было. Да, это было крайне эгоистично, но Реджина хваталась за это, как утопающий за соломку.
Райто отдает все, чтобы помочь Реджине, и она этим хладнокровно пользуется. Возможно, где-то в самых закоулках своей прогнившей души Ред надеялась, что смотря на Райто, она когда-нибудь перестанет видеть вместо него Элая, что все ласковые слова и признания будут принадлежать действительно настоящему Райто, а не к видению Элая.
Райто берет в руки ее лицо и поворачивает к себе. Вампир смотрит на девушку с нежностью, и она отвечает таким же взглядом. Не ему, а тому, кого видит в этих глазах. Реджина сама целует его в уголок губы, сама обвивает его шею руками. Её пальцы дрожат, и заприметив это, Райто только молчаливо улыбается, затем берет её тонкие руки в свои и целует их. Все что только можно поцеловать: каждую фалангу, выпирающую косточку, запястье.
У Райто что-то наподобие любви к Реджине и секс с ней же. А у Реджины разбитое сердце из-за Элая и виденье его же. Когда-нибудь один из них не выдержит. Но их отношения будут продолжаться, пока оба не устанут от лжи.
Спустя три дня
Вестей не было пять суток. Рейджи начинал сходить с ума. Он не знал: жива ли Ровенна еще или ее тело уже гниет где-нибудь. Воображение рисовало самые страшные картины, но Рейджи упорно отгонял от себя такие мысли. И единственное, что сдерживало его от желания вернуться в злополучный замок была его дочь. Его дочь. Рейджи до сих пор не мог без дрожи реагировать на такую мысль, но старался привыкнуть.
И сейчас, когда он несся из своего кабинета в комнату Ровенны, которую отдали Беллатрикс, его лихорадило. Определённо, в особняке был кто-то чужой, кто блокировал силы вампиров, из-за чего брюнету пришлось практически бежать в комнату девочки. Если с ней что-то случиться, если он потеряет и ее, то вампир окончательно сойдет с ума. Рейджи буквально влетел в комнату, стараясь быть по тише, ведь ребенок спит. И увидев, кто именно был «чужим» вампир облегченно выдохнул и уткнулся лбом в косяк двери.
Ровенна улыбнулась и провела рукой по темным густым волосам.
====== Война – не детская забава ======
Рейджи и Ровенна с минуту смотрели друг на друга. Девушка поглаживала девочку по волосам, а золотистые глаза в упор смотрели в малиновые. Ровенна встала и подошла к Рейджи, который тут же заключил шатенку в свои объятья. Ровенна уткнулась носом в его шею.
— Я так рад, что с тобой ничего не случилось, — прошептал Рейджи, проводя рукой по шелковистым волосам. — Я боялся больше не увидеть тебя, поэтому… Я так рад, что ты жива, — он замолчал и прижал любимую к себе крепче.
— Я жива, — повторила Ровенна, но получилось как-то тихо, поскольку она по-прежнему была прижата к груди вампира. Девушка мертвой хваткой вцепилась в пиджак парня на его спине.
Закрыв глаза и переместив руки на шею парня, Ровенна вдохнула его бесподобный аромат, и буквально почувствовала себя в мире грез, но через пару минут Венн была грубо возвращена в мир действительности:
— А теперь, радость моя, я тебя убью! — сквозь туман наслаждения дошел до Ровенны его тихий голос, полный гнева.
— Что, прости? — Ровенна удивленно моргнула, совершенно ничего не понимая. Рейджи смотрел на нее с такой яростью во взоре, что шатенка содрогнулась.
— Я пять суток думал, что ты мертва! — закричал он.
— Я была осторожна! — в тон ему прокричала бывшая Сакамаки.
— Ты могла сообщить, что жива! — Рейджи приподнял шатенку за плечи и хорошенько встряхнул, так, что ее зубы застучали друг о друга. — Ты исчезаешь на пять дней, появляется Беллатрикс, и я думал из-за того, что ты…
Оба родители встрепенулись и посмотрели на девочку. За своими разборками они не заметили, как она проснулась, и теперь с интересом смотрела на родителей. Рейджи разжал руки, выпуская плечи девушки из своей железной хватки.
— Мама! — радостно взвизгнула девочка, протягивая руки к Ровенне. И девушка потянулась к дочери.
— Вот и думай, что с тобой делать: то ли обнять и поцеловать, то ли наорать и врезать.
Ровенна не сдержала умилительной улыбки. Да, Субару умеет подбадривать. Все расположились в большой гостинной. Беллатрикс на руках Ровенны, а та рядом с Рейджи. Он не был намерен отпускать ее от себя дальше, чем на метр.
— Да, — протянула девушка. — У войны не женское лицо. Сколько живу, такого не видела.
Ровенна не переставала улыбаться, но в ее голосе проскользнули незнакомые нотки. Война изменила ее, хотя, казалось, изменить эту женщину нельзя. На правой щеке был большой порез, который никто толком и не обработал. Волосы Венн потеряли привычный блеск. Но перемены коснулись не только ее облика. Взгляд отяжелел от печали и смятения. Возможно, даже сожаления. Но Рейджи смог разглядеть в глубине ее глаз столь любимые им яркие фиолетовые искорки.
— Все было очень страшно? – неуверенно и тихо спросил Канато. Ровенна порывисто выдохнула и слегка сильнее сжала в руках Беллу. Та, не обращая на этот защитный жест никакого внимания, продолжала играть с волосами матери.
— Смотря с чем сравнивать, — невесело усмехнулась Ровенна, продолжая смотреть на темную макушку Беллы. — Мы полагали, что перевес будет на нашей стороне. И это было почти так. Но видно, не только вампиры не жаловали нашей власти. В самый последний момент против нас пошли веталы и несколько кицуне.
— Они существуют? — вставил Аято. Ровенна усмехнулась и кивнула.
— Конечно, как противники, они мало чего стоят, но если их больше, то…. Хотя даже так нам ничего не угрожало, но началась самая настоящая резня. В любой другой ситуации, меня мало что могло смутить, поскольку, мне не впервой видеть, как кто-то уничтожает кого-то. Однако кое-что случилось.
Беллатрикс притихла, внимательно смотря на лицо матери. Уловив перемену в голосе Ровенны, девочка перестала теребить ее волосы и с удивлением посмотрела на девушку так, будто увидела ее впервые. Она еще не понимала, что такое война, нет, но теперь заново с любопытством присматривалась к матери, к ее лицу, что так изменилось.
— Мама! — практически уже со слезами в голосе взмолилась Цисси. — Если случилось что-то серьезное, мы обязаны знать!
Ровенна посмотрела на дочь, а потом мотнула головой. Диадема бесшумной тенью скользнула к своей Госпоже, и та передала ей Беллатрикс. Девочка вцепилась в няню, и пока ее уносили из гостиной, не издала ни звука. Ровенна тяжело выдохнула. Фраза была сказана стремительно, на выдохе, каким-то нечеловеческим свистящим шёпотом:
— Гавриил и Кали мертвы.
Неозвученная догадка подтвердилась. Ред и Цисси вздрогнули, даже Рейджи отвел взгляд. Все-таки, никто не желал архангелу такой судьбы. Все присутствующие внезапно ощутили сосущий подземный холод и скрытую боль, исходящую от сидящей рядом с ними Ровенны. Тяжесть вины, что она взяла в тот вечер, разрывала присущую ей ауру спокойствия, и теперь просачивалась сквозь тело.
— Клинок сейчас находится у Финника, — бесстрастно заявила Ровенна, внезапно позволяя улыбке, слегка сумасшедшей, растянуться на ее лице. Как будто она только что пригласила их к себе в гости на чашку кофе, а не сообщила совершенно бесстрастным тоном о смерти лучшего друга. — Клинок был у Гавриила, мы собирались уходить, но внезапно он передал мне его, и кинулся в самую гущу событий. Видно, я очень тупила, поскольку лишь через несколько секунд поняла, что там произошло. Гавриил бросился к Кали, точнее, к тому, что от нее осталось. Ее лицо превратилось в кровавое месиво, и я бы смогла спокойно на это среагировать, не будь она Кали. Как никак, не один год и даже столетие знакомы.