После следующего его действия, Ровенна резко вдохнула, запрокидывая голову на его плечо. Рейджи скользнул пальцами ниже, средним пальцем касаясь сокровенного места и слегка надавливая. Она почувствовала, как ее оторвали от пола, а в следующее мгновение она оказалась сидящей на твердой поверхности. Пальцы прошлась по деревянной поверхности.
― Стол… ― выдохнула она.
― Не важно, ― шепчет Рейджи, хриплым от желания голоса. ― Твоя кровь… Это, безусловно, лицо недостойной женщины. И да, я нахожу его соблазнительным. Ты довольна тем, что скомпрометировала меня? Не будь высокомерной.
Рейджи резко входит в нее двумя пальцами. От неожиданности, она вскрикивает, а Рейджи усмехается. Он продолжает двигать пальцами внутри Ро, от чего она в который раз закрывает глаза, а слова вновь теряются где-то внутри, хотя Венн прекрасно знает, что он хочет, чтобы она сказала. Его губы касается места, где челюсть соединяется с шеей, прямо под мочкой уха. Рейджи знает, что это слабое место его любовницы. Он довольно усмехается на ее хриплый стон.
― Отдайся мне. Твоему аромату в последнее время невозможно противостоять. Ещё пытаешься сдерживать свои желания? Нет, я не хочу, чтобы ты сопротивлялась мне. Не стесняйся подать свой голос. Позволь мне слышать те звуки, которые ты будешь издавать, когда я возьму тебя.
Резко вынув из нее пальцы, Рейджи подхватил Ровенну под бедра, приподнимая, со стола заставляя обвить ногами его талию. Мягкие, сладкие и такие родные губы касаются ее. И это не нежный или мягкий поцелуй. Это страсть. В нем скопилась вся страсть и похоть, существующая в людях, вампирах, демонах.
Он снимает с Ровенны блузку и кидает куда-то в сторону.
― Я хочу видеть, ― срывавшимся от возбуждения голосом, шепчет Ровенна. ― Хочу видеть тебя. Хочу, ― громче сказала она, распахивая белёсые глаза и смотря туда, где по ощущениям было его лицо.
― Это не самое важное сейчас, ― раздраженно шипит Рейджи, на несколько секунд отпуская ее и раздеваясь сам. Когда его штаны и рубашка были сняты и кинуты в конец комнаты, а несчастный лифчик висел на люстре, Рейджи резко входит в нее, медленно начиная двигаться. Ровенна изгибается и стонет.
Рейджи целует ее, чем вызывает в громкий стон удовольствия. Он ухмыляется и начинает двигаться быстрее, кусая чужой язык. Ро громко стонет, когда он кусает, а затем целует самое слабое место. Через мгновение раздался звук рвущейся под натиском клыков кожи, слегка напоминающий хруст, и до неприличия громкий стон, сорвавшийся при этом с губ девушки.
***
Ровенна немного неуверенно касается бинтов и медленно развязывает. Она прикасается к глазницам. Глаза были полностью, уничтожены, но за полтора дня восстановились сами глаза. Рейджи сказал, что в них появляются зрачки и оттенок глаз, но девушка до сих пор не могла различать день сейчас или ночь. Передвигалась она только с помощью Назлы или Рейджи. Последний больше не заговаривал о нападение, но Ровенна знала, что у Рейджи есть мнение на этот счет. Назлы же говорила об этом много, но она не могла найти виновного. Финник тоже. Поэтому Ровенне оставалось ждать, когда зрение к ней вернется и закончить с этим самой.
Этим вечером Рейджи вызвал к себе Карл. Ро не понравилась перспектива остаться без любовника, но Рейджи не стал перечить отцу.
Девушка наконец-то смогла разобраться в своем неудобном положение, и ориентировалась в особняке с необычайной ловкостью. И все равно, она ощущала молчаливое наблюдение за ней других братьев, если Рейджи и Назлы не было рядом.
Служанка уже была освобождена, Ровенна собиралась спать. Рейджи еще не вернулся, поэтому девушка сама собиралась менять повязки. Вампир смог создать какую-то жидкость, которая ускоряла возвращение глаз, теперь же Ровенна мазала глаза специальной смесью для восстановления зрения.
― Ровенна.
Девушка отложила повязку и посмотрела себе за спину. Опять этот голос. Вампирша усмехнулась.
― Пришла добить меня, сучка? Давай, вперед.
Но раздался лишь тихий смешок и скрип половиц. Тихо скрипнула дверь, и некто легко вышел из комнаты. Ровенна прислушалась ко всем ощущениям, как хищник на охоте: запах знакомый, но узнать его сразу было нельзя, цокот каблуков, значит женщина. Шорох одежды ― одета во что-то длинное.
Ровенна вышла их комнаты и, опираясь на стены, пошла за неизвестной. Она могла в любой момент позвать кого-то из братьев, но теперь ей овладело грубое любопытство ― кем была та, что осмелилась поднять на нее руку. Живот внезапно скрутило от боли, и девушка, которая шла, опираясь на стену, остановилась. Она вдохнула чуть больше воздуха, внезапно нахмурившись. Она могла ошибаться, но чуткий нос вампирши уловил знакомый аромат ― горящая полынь и ладан. От последнего зажгло в легких, а во рту появился противный привкус. Сакамаки подавила рвотный рефлекс. Согнувшись, она слабо застонала.
― Больно? ― раздается насмешливый голос. Ровенна резко разворачивается, но зажатая в кулак рука проходит сквозь нападающей, не причиняя вред.
― Ты всегда была трусихой, ― Ро высокомерно усмехается. ― Можешь сражаться, только когда я беззащитна. В прошлый раз, помнится, ты вырвала мне легкие.
Раздается раздраженное шипение. Ровенна отклоняется от удара. Движения выходят немного неловкими из-за болей в животе и слепоты, но все остальные чувства на высоте, так что девушка почти не ощущает неудобств.
― Когда я была беременна, живот болел от начала и до самых родов. Даже в виде эмбриона наши дети очень сильные.
― Заткнись, ― шипит Сакамаки. ― Я не беременна.
― Конечно, ― смеется тень. ― Этого быть не может. Я избавлю тебя от вынужденного материнства.
Внутри Ровенны что-то с хрустом надломилось. По ногам потекла теплая густая кровь. Сакамаки зарычала сквозь плотно сжатые зубы. Ее ломало изнутри― ребенок был силен и цеплялся за жизнь. его словно сжимала холодная сильная рука, не примерно желающая вырвать из материнского чрева.
― Pater/Отец/, ― взмолилась девушка, падая на пол и зажимая живот руками. Слепая, в крови, она чувствовала себя как никогда слабой, хотя внутри нее бурлила сила. Но она уходила теперь на спасение ребенка, о котором Ровенна и не подозревала. ― Pater, obsecro. Obsecro vos./Отец, прошу тебя, молю тебя/
Сильная мужская рука ложится ей на затылок, и то, что до этого сжимало плод внутри нее ― исчезает. Боль отступает, а мужская рука нежно поглаживает ее по голове.
― Тихо, тихо милая, ― шепчет мужчина. ― твои дети залог нашего будущего. Они под моей защитой. Как и ты.
***
Ровенна открывает глаза и морщится от яркого света, бьющего в лицо. Она слабо стонет и над ней тут же возникает темный силуэт.
― Ты очнулась, ― сказал Рейджи. В его голосе удивительным образом сочеталось одновременно беспокойство и недовольство. ― Аято нашел тебя около лестницы.
Ровенна жмурится и снова открывает глаза. Рейджи помогает девушке сесть, она рефлекторно сжала ткань на его плече.
― Я вижу? ― спрашивает она, озабоченно потирая лоб внутренней стороной ладони. ― Как ты это сделал?
― Я ничего не делал, ― говорит Рейджи, устало откидывая волосы со лба. ― Наш ребенок спас тебя.
«Так это правда?»
― Ребенок? ― переспрашивает Сакамаки, прикладывая к твердому плоскому животу руку. ― Я беременна.
― Да, ― Рейджи перехватывает ее руку и прикасается губами. Клыки царапают нежную кожу, Ро слабо улыбается от удовольствия.
Рейджи хотел, чтобы их мать это видела. Как женщина ― его женщина ― которую хотели отдать другому, носит его ребенка. В душе Рейджи был невероятно горд тем, что у них с Ровенной будет общее дитя. Да, немного быстрее, чем он ожидал, однако теперь ему было даже интересно. Вампир взял кое-какие анализы девушки, однако не смог до конца определить пол ребенка. Это немного раздосадовало, но все-таки терялось на почве такого приятного открытия.
Никто из них не был готов стать родителем. Ровенна не была готова привязать себя к семье подобным образом, а Рейджи не хотел растить своего наследника ― или наследницу ― в этом проклятом особняке. Но с этим можно было разобраться и позже.