Ровенна кинула на него быстрый взгляд: обычно Руки не стремился защищать ее. Проведя почти все детство с Коу, Юмой и Азусой, старший из Муками был тут только из-за названного младшего брата. Ровенна поразилась тому, с какой легкостью смог сломать это ветреный на вид парень преданность Руки к Карлу и склонить его на сторону Перворожденной семьи. Но с Ровенной контакта почти не было, поэтому слова едва ли не в ее защиту удивили вампиршу.
— Я могу с помощью небольшого вмешательства уменьшит их жажду и притупить запах крови девочки, — предложила Амара, и ее глаза сверкнули, когда она посмотрела на Ровенну. Все дела, касающиеся братьев Сакамаки, теперь решались через эту очаровательную шатенку. Ро медленно кивнула.
— Тогда я смогу брать больше.
— Если считать сегодняшние сутки, то осталось всего три дня, — напомнил Финник. Коу, Ровенна и Руки посмотрели в разные стороны; девушка прикрыла глаза. От слова Tempus на ее руке осталась только половина. — И на обряд у нас есть одна единственная ночь. Без права на ошибки.
— Ты твердишь это все время, — внезапно раздраженно рыкнул Коу, и Ровенна схватила его за плечо, ободряюще сжимая. На первый взгляд Муками был весьма дружелюбен, эмоционален, обходителен, весел, чуток и внимателен, но на самом деле, за всеми масками скрывалась двуликая и эгоистичная личность, мало кого и что уважающая, к тому же не лишенная садистских наклонностей. К его резким перепадам настроения все привыкли, и тон, которыми были произнесены слова, Финника не тронули.
— Да, твержу все время, — легко согласился Финник. — Но подумайте о том, что будет, если мы не справимся. Мы все рискуем последним, что у нас есть, и каждому в семье есть что терять, — тут его взгляд метнулся к животу Ровенны. — Или кого.
— Я все сделаю, — девушка поджала губы. —Он это знает. И знает мои просьбы.
— Да, мы не трогаем твоих братьев, — кивнула Амара. Женщина поглядывала на Ровенну с легкой завистью, но каждый предпочитал игнорировать этот взгляд. На ее слова Ро лишь кивнула.
Коу тяжело выдохнул и показательно закатил глаза. Ровенна прикрывает глаза и смотрит на почти полную светло-багровую луну, которой не достает еще небольшой кусочка и чуть более насыщенного цвета.
«Впрочем, — думает вампирша. — За трое суток ять дней это изменится».
***
Ровенна наваливается на Рейджи со спины, из-за чего вампир недовольно закатывает глаза и откладывает книгу.
— Что? — спрашивает юноша. Девушка, обхватив его плечи руками, утыкается в висок и смеется, качая головой.
— Почему, когда я просто кого-то обнимаю, все начинают думать, что я от них что-то хочу?
Рейджи хмыкнул.
— Потому что ты всегда чего-то хочешь.
Ровенна возмущенно фыркнула; Рейджи отвел от себя ее руки, заставляя обойти кресло и сесть ему на колени. Ровенна приземляется в его кресло, удобно устраиваясь на его коленях. Она опирается спиной в подлокотник, протягивает ноги и перекидывает их через другой, оказывая горизонтально сидящей на вампире. Подпирает голову рукой и внимательно смотрит на своего неофициально признанного жениха. Рейджи с сильной нажимает на скулу девушки.
— Я получила почти все что, что хотела.
— Почти?
Ровенна слабо улыбается, задумчиво щелкает пальцами.
— Почти.
Вампирша укладывает голову ему на плечо, и Рейджи обхватывает ее плечи, немного грубо сдавливая хрупкие кости; со стороны он как будто убаюкивал ребенка. Рука Ровенны скользнула под пиджак, обхватывая юношу поперек груди.
— Я тебе нравлюсь? — тихо спросила Сакамаки, а потом нахмурилась. — Хоть немного?
— Я уже говорил, что люблю тебя.
Ровенна тихо рассмеялась.
— Я хотела услышать это еще раз.
Ровенна равнодушно смотрела на рабочий стол Рейджи, рассматривала корешки книг, какие-то колбочки, растения в горшочке. Вампир положил подбородок ей на макушку, а свободной рукой поглаживал ее живот — бездумно, как гладят любимое животное, будто ласкал кошку.
— Я убила ее, — внезапно тихо признается Ровенна, поджимая губу. Рейджи прекращает легкие поглаживания, и его лицо каменеет. — Я убила Аграту. Потому что это она пыталась отравить меня.
— Ты уверена?
— Да.
Рейджи какое-то время еще молчал, а потом тяжело выдохнул, и Ровенна тихо выдохнула.
— Хорошо.
— Хорошо?
Рейджи кивнул. Ровенна подняла голову; в ее сиреневых глазах отражалась вся надежда мира, она смотрела, но не видела никого, кроме него. Его глаза были все еще холодны, но Ровенну это уже не трогало. Она видела, как спала его маска, она слышала его признания, и понимала, что тут нет ничего особенного. Сейчас она ему и не нравится, но он и не отвергает ее. С этого момента, она будет со ним вечно, и они никогда не покинут друг друга. И этого для них двоих вполне достаточно. Другими словами, она всегда любит его, а он всегда любит ее.
— Кстати, — внезапно сказал вампир. — Я подумал, что не против, если одну из наших дочерей будут звать Беллатрикс. Но есть условие.
— Я и не сомневалась.
— Двум другим имена дам я.
Ровенна иронично изогнула бровь и сложила руки на груди, с ироничной, но какой-то теплой улыбкой посмотрела на любовника. И неожиданно растворилось все: Финник, Повелитель, все, кому она обязана, и кто обязан ей. Рейджи, как цунами, захватывает ее, переворачивает, отрезает от привычного мира, причем так легко и естественно, что Ро не сразу понимает, что тонет. Она ставит локоть на спинку кресла рядом с головой Рейджи, опирается на руку щекой и смотрит преувеличенно-заинтересованно, чем зарабатывает высокомерную ухмылку и легкий шлепок по бедру.
— Поделишься?
— Может оставить тебя в неведенье до самого рождения девочек?
Ровенна возмущенно приоткрыла рот, вызывая у Рейджи тихий смех. Поняв, что ее просто провоцируют, девушка рыкнула, и пихнула юношу локтем. Руки вампира, тонкие, с изящными пальцами перебирают драгоценные кольца на руках Ровенна, скользят по холодным камням. Темные, дорогие, изящные, они тускло блестят. Великолепные снаружи, невероятно дорогие и редкие. Их хозяйка такая же. Невыносимо прекрасная, раняще идеальная и такая же редкая. Рейджи может покорить весь мир, но большего сокровища ему уже никто не предложит.
— Я выбиваю себе право назвать одну дочь так, как хочу, хотя ношу этих детей я, а мне ставят условия и не хотят говорить, как назовут двух других! Я в возмущении!
—Оо, так ты возмущена, — яд так и сочился в каждом слове. Азарт и возбуждение пылали в груди Рейджи и все попытки успокоиться были бесполезны. Он перехватил руки Ро за запястья, сжимая чуть сильнее, дёргая так, чтобы ее голова легла на подлокотник кресла, и теперь вампир возвышался над ней. Ровенна упрямо смотрела на него снизу-вверх. Рейджи сжал тонкие руки сестры, и остервенением впился в губы шатенки. Руки сжимались все сильнее — наверняка останутся синяки — клыки рвали кожу на губах Ровенны, но Рейджи не замечал этого. А стоило крови потечь по подбородку, вампир принялся яростно слизывать ее, широкими движениями проводя шершавым языком по подбородку и губам, только сейчас отмечая, что блузка Ро открывает прекрасный обзор на бледные плечи и ключицы —этот вид Сакамаки вполне мог назвать будоражащим.
Ровенна закрыла глаза, обрадованная тем, что чувствовала его рядом; голова ее безвольно мотнулась, девушку вдруг накрыла усталость после тяжелого разговора и всей той лжи, что ей приходилось вытачивать из себя. Могла врать — да, умела — в совершенстве, хотела — почти всегда было необходимо. Но Рейджи… Ровенна тонула в тех чувствах, которые были в ней, которые были настоящими, и так же захлебывалась во вранье, которое ей приходилось поддерживать. Глаза заслезились, и Ровенна не знала, отчего: то ли от приятных, ласковых прикосновений, то ли от осознания того, что никакого «потом», может и не быть. Как бы вампирша не желала вернуться к Рейджи потом, Ро не могла быть уверена в счастливом финале: он мог просто ее не принять, кто-то из них мог не пережить войну, или же Повелитель мог внезапно изменить свое мнение, а разве Ровенна Сакамаки пошла бы против его слова?