Но Комори, к собственному ужасу, понимает, что все, что сказано было правдой. В своей жизни, Юи никогда не чувствовала Божий защитой. Многочисленные монахини и Святые Отцы твердили ей, что Бог есть и если в него верить, он поможет. И Юи верила. Думала, что верит. Она воспринимала Бога как что-то обыденное, простое. Но Комори не верила. Молясь, даже в тот раз в часовне с Райто, она делала это, словно кому-то должна. Молитвы стали для нее чем-то обыденным, она воспринимала Господа как что-то должное.
Карминоглазая огляделась, надеясь увидеть свою комнату, или поместье, но это было не так. Судя по всему, она в чьем-то доме. Только вот в чьем?
Сверху раздались крик, и блондинка спешит туда, быстро поднимаясь по деревянной, совсем простой лестнице. Ей кажется, шума должно быть больше, но она вовремя вспоминает, что тут она не материально.
На втором этаже было не так много комнат, да и свет льется только из одной. Даже свет, как кажется Комори, источает опасность: ярко-оранжевый, он как предупреждающая окраска у ядовитого животного. Но отступать уж явно не в принципах Комори. Не совсем понимая зачем, она вламывается в комнату и…кричит во всю глотку.
Ее глазам предстала дикая картина: незнакомая ей женщина, со светлыми волосами и гранатовыми глазами, лежит на кровати, она не может вздохнуть. Низ живот распорот, словно ей сделали кесарево. Только ребёнка нет. Её ребро, как могла определить Юи, сломано, оно проткнуло легкое. Женщина чувствует острую боль в груди, её пальцы немеют, а дыхание вырывается с трудом, хрипло и тяжело.
Ровенна возвышается над ней, высокая и красивая. Она усмехается. На руках она держит сверток, обмотанный белой простыней. И держит она его, как держала ба ребенка.
Юи отмечает поразительную разницу между этой Ровенной, и Ровенной которую она знала. Ровенна из этого времени выглядит моложе, длинные волосы собраны в небрежную прическу, которая уже почти развалилась, а пару прядей красные. Они в крови. В ярких аметистовых глазах плескается безудержное возбуждение и торжество.
Женщина тянет руки к Ро, а точнее, к сверточку в руках вампирши.
— Моя малышка… — шепчет она.
Ровенна перехватывает ребенка поудобней одной рукой, а второй…Юи уже почти поверила, что сейчас проснется совесть шатенки, но та видимо спала мертвым сном. Ровенна перехватывает её ладонь и крепко сжимает в пальцах. Хватка так сильна, что блондинка тихо вскрикивает от боли, а Ро ломает её тонкие белые пальцы собственными руками. Она отпускает её ладонь, и та безвольно падает на кровать. Умирающая смотрит на свою убийцу затуманенным взором. Шатенка ухмыляется почти радостно и так кровожадно.
— Моя малышка, — вновь шепчет женщина, но немного окрепшим, наверное, от ярости, голосом, — Она моя. Отдай ее мне, прошу…
—Ты ошибаешься, — жестко прерывает ее Ровенна. — Не важно, нужна она нам или нет, но она наша. Мой дядя Аластор, провел с тобой всего лишь одну ночь, но раз получилось так, что ты забеременела…
Ро смотрит на ребенка в своих руках с небольшим отвращением.
— Если Аластор захочет, — продолжает она. — Ты переродишься, и сможешь признаваться матерью своего ребенка. Но пока ты лишена такой чести, как и моя мать.
— Как ее зовут? — слабым голос перебивает женщина демона.
Ровенна смотрит на нее с бывшим пренебрежением, но внезапно в ее аметистовых глазах мелькает что-то, похожее на обреченность. С тяжелым вздохом, она шепчет еле слышно.
— Юи.
— …Юи, — вдыхает женщина, и умирает. Вот так просто, даже слишком. Все было похоже на дешёвую мелодраму: увидеть своего ребенка, прижать к груди и умереть. Только никто не давал ее матери прикоснуться к своему дитя, и бедная женщина, избитая, поломанная, изувеченная душой и телом скончалась.
Юи уже не сдерживала слезы. Она ревела, кричала, но тени прошлого ее не видели. Вся ее жизнь в одно мгновение пошло коту под хвост. Она дочь демона, ее мать убила Ровенна, Бог забыл про нее. Как же Юи хотела обладать возможностью расправить крылья и улететь прочь от всего. Её жизнь стала так отличалась от той, которую она себе представляла. Юи понимала, что навсегда застряла в этом мире, без надежды на спасение. Её загнали в ловушку, и надежду на спасение, спасения Бога, забирали из рук и разрушали у нее на глазах.
— О, боже мой, что с нею будет, она бледна и вся горит.
Сон это жалкая отсрочка, а тело только оболочка…
Юи, как и Ровенна, переводят взгляд на парня, появившегося в комнате. Вот только первая — затравленно и со слезами, а вторая — с гордостью и торжеством. Парень не замечает не первого, не второго.
—Пусть и не люблю современное творчество, а песня вполне хороша, — качает головой брюнет.
— Ааа, Руки, — протягивает Ровенна. Брюнет смотрит на нее и лишь после переводит взгляд на ребенка.
—Аластор сказал, что один из его друзей-знакомых обхаживает один монастырь…
Мысль он не заканчивает, но на лице Ровенны расцветает улыбка.
Юи медленно открывает глаза. Все по началу кажется лишь сном. Глупым сном. Однако глаза «горели» от слез, а веки словно налились свинцом. Значит все правда. Захотелось расплакаться, но Юи вовремя поняла, что лучше от этого не станет. Бесполезно. Кровь людская не водица, но как же до озноба хочется все забыть…
Стало холодно, и блондинка поняла, что она не в своей комнате, не в комнате Ровенны и даже не в особняке. Она находилась в саду, рядом с фонтаном. Холод ощущается всеми частями тела, но Юи внезапно понимает, что ей не так уже и холодно. Девушка впервые ощущает себя настолько потерянной. Все должно было быть не так.
— Я же была…
Но ее голосок замолкает. Юи подходит к двери. Ее мысли сначала метались в голове с необыкновенной скоростью, а потом улеглись…
У вас бывало такое чувство, когда вы что-то вспоминала и все выглядело так, словно вы помнили это всю свою жизнь. Юи испытывало что-то подобное. Все, что когда-либо было связано с ее «семьей», всплыло в голове Комори с такой легкостью, словно всегда там было. Даже то, чего она знать не могла, Комори знала. Например, десять Египетских казней. Юи казалось, что она все видела, видела глаза того человека, который, как оказался, назывался ее отцом. Рядом с ней стояли Ровенна, Руки и два неизвестных ей парня — позднее, она узнает о том, что это были Финник и Коу. Они ухмылялись, глядя на беды людей и тот, чьими глаза видела девушка, ее отец, Аластор, смеялся и веселился вместе с ними. Она буквально прожила то чувство безудержного веселья…
Все стало на свои места. В одно мгновение.
Дверь открылась на удивление легко и бесшумно. Юи вошла и тут же ее взгляд наткнулся на фигуру. Сделав шаг вперед, парень попал под освещение…
— Руки…? — кажется, Ровенна называла его так. — Почему ты здесь? —пришел к Ровенне, не иначе.
Руки отвечал так, будто ее не слышал:
—Как ты смеешь заставлять своего Господина ждать, скотина…Похоже тебя следует наказать.
Что он…Юи отступает, но парень хватает ее за руку, сжимая ее с такой силой, что рука неожиданно быстро стала бледной. После пережитого шока тело сильно ослабло, и рассудок сдавал свои позиции…
— Кто мог подумать, что так, которую мы ищем – такая посредственная женщина?
Руки явно говорил это себе, но в ответ на эту его фразу из далека донесся смех Ровенны. Руки усмехается. Он подтягивая ее к себе, жестко — может показаться, что обнимает — за талию.
— Я хочу по достоинству оценить кровь…Евы, — смех Ровенны опять донесся до сознания Юи. Юи не знала, что думать. В ее голове смешалось, а через секунду, кроме головы, заболело еще и плечо. Свистящий выдох, сорвавшийся с приоткрытых губ; Юи зажмурилась скорее от неожиданности, нежели от жгучей боли, пылающей на плече.
— Руки…Отпусти…— вновь и вновь девушка молила вампира, но тот даже и не думал ослаблять свою хватку. Он крепко прислонился к девушке, вытягивая багровую жидкость из ее вены, наслаждаясь каждой соблазнительной каплей. Все-таки Комори имела просто превосходную кровь, в этом нет сомненья.
Откидывая голову назад, карминоглазая уже было почти потеряла сознание, как почувствовала, что Руки вынул свои клыки. Обычно никто не выпивает так много крови, но этот случай — исключение.