Ее братья уже были там.
— Ты почувствовала это? — спросил хмурый Райто, вертя в руках свою шляпку. — Как будто толчок какой-то. Нас всех здесь хорошо тряхануло.
— Чувствовала. Я сама его и организовала.
Девушка присела на подлокотник дивана, оглядывая каждого из члена семьи Сакамаки. Ее золотистые глаза сияли ярко, как никогда прежде.
— Ваш отец обманул вас, — произнесла она. — Я никогда не была его дочерью. Моя мать Беатрикс родила меня от Повелителя Демонов Азазеля, уже после того, как Карлхайнц его предал.
Сакамаки внезапно замолчали. Взгляд Рейджи — серьезный и сосредоточенный — скользнул по его жене, и Ровенна кивнула.
— Поделись, — сказал Аято. В его голосе слышалась какая-то напряжённость, и весь он напоминал хищника, который вот-вот кинется на нее. Ровенна усмехнулась: усталая улыбка ни на секунду не покидала ее лицо, хотя вся девушка выглядела несколько слабой, и это на контрасте той силы, что сияла в ее глазах.
— Расслабься, я здесь не чтобы убивать вас. Я здесь чтобы поговорить.
— Азазель — демон, падший ангел, которого низвергли за то, что он дал людям первое оружие. Его скинули в пустыню, где он долго находился еще один, пока не решил создать себе семью — братьев, сестер, детей, чтобы править вместе с ними миром нечистой силы. Чтобы каждое колдовское существо было ему подвластно. Он создал нас, тогда только как сущностей, с помощью собственной силой, расколол ее, и из каждого осколка произошли члены Перворожденных демонов. Аббадон, Дагон, Аластор, Финник и Коу Муками, который ранее носил правда, другое имя. А еще была я.
Ровенна нахмурилась, прикрыла глаза, и слегка повела шеей. Та щелкнула, отчего по позвоночнику вампирши пробежала дрожь.
— Наша сила росла и множилась. Мы меняли людей, которыми овладевали, влияли на самые знаменитые исторические события. Но потом, еще до вашего рождения, в союз к моему отцу пришел Карлхайнц. Азазель никогда не был жаден до власти, намного больше его интересовали души людей, как таковые, и он позволил Карлу стать Королем вампиром.
— Но разве Азазель не стремился полностью контролировать Карла? — внезапно спросил Шу. Ровенна кивнула.
— Стремился. Фактически, Карл был лишь наместником, никогда не имеющий реальной властью — все происходило под контролем Владыки, явственного или нет. И Карлу такое расположение дел вскоре нравится перестало. Он предал моего отца и убил его земную оболочку, низвергнув сущность Азазеля в самые дебри Ада. Меня и двух моих братьев он убил.
Ровенна раздраженно выдохнула, и схватила себя за запястья левой руки.
— Но Перворожденного демона нельзя убить до конца, никогда. Когда Азазель достаточно окреп, он мог моментами возвращаться на землю, и тогда он выбрал трех женщин, трех матерей для своих детей. Он укрепил наши сущности, включая мою, и соединил нас с помощью слабого обряда на крови с телами тех младенцев, что родились. Так у Беатрикс появилась я. До четырнадцати лет я ничего не знала, думая, что являюсь дочерью Карла. Потом я узнала правду, и вскоре моим святым Граалем стало возвращение моего Отца, который креп с каждым часом. И сегодня я просто это сделала. Азазель был заточен здесь, на этой земле, и Карл надеялся, что никто не догадается о том, почему ваш особняк построен именно здесь. Но он не вспомнил о том, что помимо детей есть еще Князь и Княгини, или просто сам был слаб после сражения с Азазелем. Мой отец не ушел проигравшим. И теперь он вернулся.
Ровенна помолчала еще немного.
— Князь — это брат Азазеля, Аластор, и в одно время он был очень увлечён одной земной женщиной. В этом романе родилась Юи, но Аластор отрекся от нее, поэтому мы сослали ее в церковь. У демонов есть такая забава: совращать монахинь или вселяться в священников. Один из таких весельчаков как раз находился в церкви, куда я отправила Юи, тот, кого она считает своим отцом. Очень иронично, неправда ли?
— Я бы придушил тебя прямо сейчас, — сказал Субару. Ровенна мягко улыбнулась.
— Я спасла вам жизни, хотя вы этого и не осознаете. У Азазеля война с Карлом, не с вами, поэтому я уговорила Отца оставить вас в живых. Вы дороги мне, вы не представляете насколько… Но на этом все. Азазель свободен и мне нет нужды здесь оставаться.
— И что —это все? — холодно спросил Рейджи. — Никаких угроз, ничего?
Ровенна надменно фыркнула.
— Вы не поняли? Я вам не враг! Да, я ненавижу вашего отца, но и вы его мало любите, не так ли? А своего отца я люблю, и я его спасла, — вампирша тяжело выдохнула. Взгляд Рейджи, осуждающий и недовольный, метнулся к ее животу и обратно. — Только разве что скажу еще на счет Юи Комори.
— А с ней что? — взвился Аято, едва ли не подскакивая на месте. Райто одарил братца едким взглядом.
— Она не останется человеком насовсем, — тяжело вздохнула Ровенна. — Хорошо, кажется, я должна задержаться чуть подольше.
И Ровенна говорит много, но не так долго, как им хочется. Девушка рассказывает, отвечает на вопросы, но едва ли все это длится больше часа. Потом Ровенна тихо растворяется за дверь гостиной, и ее шаги затихают в коридоре
***
Когда Рейджи заходит в свою комнату, Ровенна уже там, и он этому практически не удивляется. Девушка оперлась пятой точкой о край его стола, и когда поднимает глаза юношу, Рейджи отмечает, что у всегда собранной девушки глаза слезятся. Они одновременно шагают в объятья друг друга. Рейджи сразу поцеловал супругу, зарывшись пальцами в основание густых каштановых волос. Вздрогнув, Ро впустила горячий язык в рот, даже попыталась ответить. Тихонько застонав в поцелуй, мужчина навалился на нее, укладывая на спину на стол. Холодное тяжелое тело не давало дышать. Хотя, может быть, это жаркий поцелуй, вскруживший голову, не давал вдохнуть.
Они даже не раздеваются. Рейджи расстегивает ее джинсы и свои штаны, Ровенна оставляет тягучие широкие влажные лицо на его лице и открытой части шеи. Когда он резко вошёл, девушка еле сдержала стон. Волна наслаждения пробежалась по всему телу. Рейджи начал быстро двигаться, заставляя жену выгибаться в его руках и подаваться назад, чтобы он вошел глубже. Он заставил почувствовать то, что никому до этого не удавалось. Ровенна даже не старалась не подавать виду, что она сходит с ума от этого. В какой-то момент он вцепился своими зубами вампирше в шею, Ровенна не удержалась и застонала. От его грубых прикосновений наверняка останутся синяки, но сейчас никого это не волновало.
Мощная волна оргазма пронзила все тело с очередным толчком Сакамаки. Ровенна не удержалась и снова застонала, выгибаясь в его сильных руках. Поясница болела.
Рейджи посмотрел на нее.
Глаза были почти черные, как угли в почти потухшем камине. Дышал он тяжело, как и сама Ровенна.
Он отстранился и помог ей снова одеться, и привел в порядок себя. В абсолютной тишине, не отводя друг от друга глаз.
Им двоим хотелось сказать друг другу невероятно много, но слов просто не находилось. Два бессмертных так и стояли: Рейджи немного грубо обнимал ее, сдавливая кости ее плеч, а девушка в ответ обвила его талию и жалась из-за всех сил. Никто из них ничего не сказал, но каждый понял другого.
Острые черты лица, яркие, малиновые глаза с вертикальным зрачком. Ровенна проводит пальцами по щеке, Рейджи перехватывает ее руку и с жадным рыком припадает носом к запястью.
— Ты мой, — шепотом сказала девушка.
— Твой… — согласился Рейджи тем же шепотом.
— Реджина и Присцилла, — говорит она. — Я запомню.
Потом Ровенна Сакамаки растворилась в воздухе, оставив после себя запах горячего шоколада, запах дыма, опустошенную душу и тихое признание в любви.
— Я не умею любить, Ровенна, — признается Рейджи. Ровенна смотрит на него и тихо смеется.
— Я тоже, — она подается вперед и кокетливо целует его в щеку. — Давай не уметь вместе.