Ровенна просыпается без улыбки, и на ее лице отчего-то выражается крайняя сосредоточенность. Словно она и не спала вовсе, а о чем-то размышляла с закрытыми глазами. Но стоит ей заметить лежащего рядом вампира, ее лицо тут же украшает знакомая широкая улыбка.
― Доброе утро? ― вопросительно тянет девушка. Рейджи ухмыляется.
― Доброе, Ровенна. Теперь довольна?
Ровенна рассмеялась.
― Допустим, довольна я буду только лет через пятьдесят, когда мы пройдем через большее, чем одна ночь.
Рейджи тихо рассмеялся, и Ровенна завороженно посмотрела на него.
―Сколько время? ― спросила она. Рейджи повернул часы, стоящие на тумбочке, к себе циферблатом.
― Полтора часа до рассвета.
― Вот черт, ― пробормотала Ровенна, вскакивая. Она, схватив лежащие на полу вещи, исчезла в ванне. Рейджи пожал плечами, оделся и заправил кровать. Надо было идти готовить завтрак, иначе съесть могут и его самого.
Ровенна вышла из ванны через полчаса, на ходу заплетая волосы.
― Куда-то собралась? ― поинтересовался вампир. Ровенна кивнула.
― Кое-что обещала показать Канато, ― сказала она. Она подошла к Рейджи и обняла его за плечи. Девушка очертила пальцем контуры его лица, скул и запечатлела лёгкий поцелуй на его губах. ― Мы быстро.
― Конечно, все слова о том, что вампиром вредит солнце ― вымысел, но лучи рассветного солнца и правда вредят нам. Поэтому куда вы собрались на рассвете?
― Собрались, именно потому, что это рассвет, ― Ровенна улыбнулась. ― Иногда стоит рисковать. Но не бойся, мы будем осторожны.
Рейджи, на самом деле, не слишком ненавидел своих братьев ― иначе бы он давно ушел от них. Но теперь он опасался, что кто-то из братьев еще положит глаз на сестру. В конце концов, она была вполне красивой, чтобы Аято или Райто заинтересовались ей. Поэтому то, что Ровенна так хорошо общается с остальными ― пусть даже с Канато, который уж точно не мог составить конкуренцию Рейджи ― несколько напрягало вампира.
― Я вернусь быстро, не успеешь соскучиться, ― усмехнулась Ровенна. Секунду спустя Рейджи остался один. Шею сзади отчего-то неприятно жгло.
***
Канато не сразу понял, что именно обещала ему Ровенна и почему подняла его так рано, но потом в его глазах загорелся огонёк энтузиазмом.
Луна уже исчезла, но утро ещё не вступило в свои законные права. Канато покорно шёл вслед за Ровенной, которая вела его самыми тёмными местами. Если бы он видел ее лицо, то удивился бы жестокому и сосредоточенному выражению, царившем на красивом лице. Она сжимала и разжимала пальцы левой руки, на которых было множество колец ― самый большой из них был выполнен в форме длинного когтя.
Канато практически всю жизнь провел в особняке. Даже Субару выбирался за пределы не то что особняка, а страны. Шу так вообще боролся с чёртовым белым медведем. Ровенна видела весь мир, а Канато, по каким-то причинам, ни разу не покидал пределы страны. Он, вроде как даже из особняка выходить не любил, предпочитая дом и прилегающие к нему территории.
Но Ровенне было необходимо остаться наедине с вампиром, поэтому она подогрела его любопытство, назвав рассвет одним из чудес природы.
Это сработало.
Канато был интересен Ровенне с точки зрения психологии ― он с детства страдал «душевным недугом», возможно, из-за того, что начал делать кукол из людей в раннем возрасте, или из-за сильной привязанности к матери. Если брать каждого из ее братьев, то взаимодействовать с ними было одно удовольствие ― каждый со своими психическими проблемами, которые Ровенна разбирала, как конструктор, выискивая те или иные точки соприкосновения.
Она делала все, чтобы угодить ему.
Ровенна привела их к одной из самых высоких гор. В ней был небольшой выступ, своеобразная пещера, где солнечные лучи не могли их коснуться.
― Готов? ― улыбнувшись, спросила девушка. Прижав к себе Тедди, Канато кивнул. Ровенна скользнула по игрушке заинтересованным взглядом и отошла в сторону, встав за спиной Сакамаки.
Одной рукой придерживая его за плечи, она подняла его за подбородок, и Канато устремил свой взгляд вдаль. Первые лучи солнца заиграли на верхушках деревьев, от чего казалось, что их сжигают. Рассвет разжигался, он отражался в сиреневых глазах мальчика, а глазам Ровенны придавая мистический золотистый оттенок. Лучи коснулись края выступа, и Ровенна слегка отошла, увлекая за собой Канато. Восходящее солнце будто сжигала все, чего касалось.
Деревья, горы, холмы и равнины: все смешалось, погрязло в этом небесном огне. Канато раньше не задумывался о том, что вампиры не дышат. Но сейчас…
― Просто дух захватывает, ― прошептал он. Ровенна засмеялась.
― Если бы у нас только был дух, ― парировала девушка. Она отпустила плечи юноши и, с хладнокровным выражением лица, приложила к его спине ладонь с растопыренными пальцами. Канато как-то странно дернулся, и Ровенна легко провела длинным клыкообразным когтем по открытому участку шеи. Кровь потекла медленно, словно нехотя.
Ровенна откинула с одного кольца камень, оказавшимся крышкой. Внутрь кольца потекла вампирская кровь, заполняя пространства. В кольце мог вполне поместиться грецкий орех.
Когда кровь стекла, Ровенна плотно закрыла кольцо. Она провела пальцами по ранке на шее, прижигая ее, и убрала руку со спины Канато. Мальчик тут же вздрогнул.
― Что это было? ― спросил он. Ровенна нахмурилась.
― Что было? ― спросила она. ― Тебе стало плохо от солнца? Глаза не болят?
Канато подозрительно посмотрел на сестру, но та расслаблено ему улыбнулась. И Канато успокоился тоже. Ровенна снова нахмурилась, стоило Канато отвернуться.
Он вовсе не был простым маленьким кричащим ребёнком, который биополярит, как черт, если ты не кормишь его десертом. Он ― садист-беспризорник, вполне возможно обладает синдромом Аспергера с серьезным недоверием к другим людям, граничащим с паранойей. Ест пепел своей мертвой матери, когда у него случается паническая атака и может воткнуть в горло вилку, если ему не понравятся приготовленные сладости.
Ровенна усмехается. Канато ей определённо нравился.
И хотя смысла в дальнейшее прогулке уже не было ― Ровенна получила то, что хотела ― с Канато они медленно идут до особняка, скрываясь от лучей под деревьями. Никто из них не спешит, и Ровенна даже демонстрирует Канато забавную игрушку-куклу. Фарфоровое создание, которое оживает под лучами солнца. Волосы у нее темные и короткие, а глаза ― большие голубые, одета кукла в платье девятнадцатого века. Канато восхищается тем, как кукла оживает, стоит лучам солнца попасть на фарфор.
― Она двигается только под настоящими лучами, ― объясняет девушка. ― Мне ее сделали и подарили, когда исполнилось шесть лет.
Это была любимая кукла Ровенны.
Когда Канато потерял интерес к кукле, Ровенне стало казаться, что на нее кто-то смотрит через стеклянные голубые шарики глаз. Скорее всего, так и было.
***
Когда Ровенна и Канато возвращаются в особняк, никто больно не высказывает свое недовольство. Канато показывает куклу, с восхищением рассказывая о ней Райто и Аято ― из-за того, что они были тройняшками, отношения между ними были куда лучше. Хотя и напряжение между Аято и Райто, из-за матери, было ощутимо.
― Прикольная штука, ― соглашается Аято. ― Где ты ее взяла?
― Подарок из детства, ― отвечает Ровенна. ― Меня забавляло то, что она ходит под светом.
Райто пожимает плечами. В детстве это, возможно, и было забавно.
― Ты ведешь себя слишком фривольно, ― внезапно говорит Субару из темноты, Ровенна переводит на него раздраженный взгляд.
― С чего бы это? ― резко спрашивает Ровенна. ― Я всего лишь веду себя нормально.
― И самовольно, ― едва ли не рычит Субару. ― По крайней мере, мы должны знать, где ты находишься, раз ты решила жить здесь.