Великолепно. Со мной желает побеседовать наш психолог-консультант, королева школьной элиты. Мой живот превращается в доску для игры в «Змеи и лестницы» — сплошные углы и неровности. Сейчас мне достанется…
Я собираю тетрадки и выскальзываю из класса. Единственное, что хорошо в этом походе на заклание, — это то, что мне больше не приходится воображать Крокодилицу в обличье ведьмы из «Макбета», помешивающую в кипящем котле, полном мертвых кошек.
Вниз по лестнице и за угол, в административное крыло. Знак на двери справа гласит: «Миссис Фриц, психолог-консультант, классы А — С». Вот уж о ком правда можно сказать: сапожник без сапог. Больная на всю голову.
Кабинет миссис Фриц под завязку забит красными и белыми чирлидерскими помпонами и плиссированными коротенькими юбочками. На стенах полно грамот: «Чемпионат штата, второе место», «Городской фестиваль чирлидеров, первое место». Потому что она их куратор — школьной команды чирлидеров, — и это, если подумать, довольно забавно, потому что миссис Фриц — жирная пожилая тетка с гнусавым голосом и толстенными ногами. Как правило, она что-то бубнит, а ты смотришь на эти ноги, как завороженная, и думаешь, что ее коричневые колготки должны сейчас лопнуть, — ну то есть не могут же они растягиваться бесконечно, правильно? Должны лопнуть, как чересчур надутый воздушный шарик. Один лишний глоток из гигантской бутылки «Доктора Пеппера», который она держит на своем заваленном всяким хламом столе, — и БАБАХ! Сразу прибежит мистер Гроус, наш охранник, на ходу набирая девять-один-один, так как будет уверен, что произошел теракт.
«Нет, все нормально, — скажет он оператору, заглянув в кабинет миссис Фриц. — Это у Джанет просто лопнули колготки».
— Аура Амброз, — говорю я, показывая пропуск.
— Входи, дорогуша, — говорит миссис Фриц.
Интересно, почему эти клуши из учебной части все, как одна, называют нас «дорогушами»? Откуда они вообще это слово взяли? Мне бы и в голову не пришло так кого-нибудь назвать. Может, это признак старения, вроде морщин вокруг глаз или варикозных вен? В один прекрасный день ты открываешь рот, и это слово лезет наружу, словно рвота. Ты стараешься его удержать, но оно вываливается, мерзкое и осклизлое, — и вот ты уже старуха.
Она показывает на кресло рядом с дверью. Я сажусь и смотрю на часы. С того момента, как я вышла из класса, прошло две минуты. Целых две минуты я не думала о Дженни, о бесчеловечных опытах Анджелы и даже о маме. И в течение нескольких секунд я даже благодарна миссис Фриц за то, что у нее толстые ноги и она называет всех дорогушами, — это меня как-то отвлекло от размышлений о моей несчастной жизни.
— Несколько дней назад я беседовала с миссис Колейти. — Миссис Фриц принимается разворачивать круассэндвич из «Бургер кинг» — с беконом, яйцом и сыром.
«А, вот оно в чем дело», — думаю я. Миссис Колейти — учительница английского — как раз из ударенных дисциплиной теток. Естественно, после того, как я пять раз подряд опоздала на ее урок, она пошла жаловаться психологу. Каждый раз, когда я после перерыва на ланч появляюсь на полминуты позже на ее увлекательнейшей лекции по ономатопее, она поджимает губы и бросает на меня уничижительный взгляд, при этом ее недоразвитый подбородок так глубоко уходит в мясистую шею, что совершенно там исчезает. Но опаздываю я вовсе не из-за того, что сижу в кафетерии и беззаботно болтаю с подружками о «смотри, как я уложила волосы», о «можешь мне одолжить свою шелковую маечку на пятницу» и об «угадай, кто у нас уже не девственница». Нет, у меня есть лучшая подруга, которая весь перерыв талдычит про своего сына и шипит: «Что, мои проблемы тебя не интересуют?», когда я пытаюсь свалить, потому что часы говорят, что давно пора тащить свою задницу в класс.
Поправка: у меня была лучшая подруга. Стоп — неужели вчера вечером я правда навсегда потеряла Дженни?
— Да, — говорю я миссис Фриц, — опоздания. Я знаю. Миссис Колейти сказала, что даст мне дополнительное задание — эссе про «Билли Бадда» или что-то вроде этого.
«И я с радостью за него возьмусь, если после этого мне будет позволено убраться из этого кабинета, — думаю я. — Я улыбнусь и скажу какую-нибудь чушь вроде: „Мне кажется, литературная критика для ума — это как пищевые волокна для кишечника. Много никогда не бывает“».
— На самом деле миссис Колейти ничего не говорила об опозданиях. — Миссис Фриц хмурится. — Но пунктуальность — это важная часть…