Не готово московское Полицмейстерство к поимке и содержанию опасных преступников. Или это преступники столь измельчали, что им перестали уделять должное внимание?
Андрей вышел из здания Полицмейстерства и понял, что слишком трезв, чтобы геройствовать сегодня на Красной площади. К тому же, какому нормальному здравомыслящему существу захочется на трезвую голову наблюдать акт Прощения?
Кровавую драму лучше всего запивать водкой, а водку лучше пить дома. «Бери такси», – советовал внутренний голос. Сопротивляться ему не было ни сил, ни желания. Андрей знал, в чем искать истину.
Глава 5. Закуска
Трупов в квартире не было. Заботливые коронеры из Отдела Скорби даже подтерли кровь и расставили предметы, разбросанные по комнате, по своим местам, что вряд ли входило в их обязанности. Должно быть, надеялись на щедрые чаевые. Письменный стол, на котором убили Аню, как ни в чем не бывало, стоял на привычном месте. Вроде бы ничего не изменилось, кроме тех эмоций, которые вызывало это жилище. Милый дом больше не казался уютным, родным и теплым. Пустынная атмосфера с потрохами выдавала трагедию.
На сотовом было с десяток непринятых вызовов. Мать Ани, друзья, парочка неизвестных номеров. Неинтересно. Утешения и рыдания оставьте себе. Андрей вынул сим-карту и бросил телефон на диван.
Если быть внимательным и знать, куда смотреть, в комнате, несомненно, можно отыскать куда более существенные следы недавнего происшествия, нежели отсутствие уюта. На столе красовались несколько свежих царапин, нанесенных, скорее всего, Аниными ногтями. На махровом ковре осталась не оттёртая капля крови – практически микроскопическая, незаметная, – но Андрей знал, что она там была. Да и сам ковер сдвинули в сторону: угол лежит неровно.
Можно долго разглядывать комнату на предмет изменений, но лучше напиться. Андрей хлебнул сорокаградусного напитка из горла и поморщился. Закусывать нечем и незачем. В холодильнике шаром покати.
А вы знали, что алкоголь хорошо сочетается с книгами? Особенно водка. Особенно с историческими трактатами. И если существует духовная пища ума, то подобная просветительная литература вполне может сойти за духовную закуску. Этакий соленый огурец в мире строчек и букв. Не зря говорят «без бутылки не разберешься». Такое удивительное открытие сделал для себя Андрей, вывалившись из спальни в зал и взяв в руки пару книг с книжной полки, висящей так низко, что об нее можно было удариться головой.
Енисей Григорьевич, старый маразматичный колдун, всегда увлекался историей. В свое время он пытался вдолбить какие-то исторические знания в голову Андрея, но безуспешно. Андрей не верил книгам. В темноборческой школе историю не преподавали, поскольку считали этот предмет лженаучным. Никому доподлинно неизвестно, где заканчивается истинное описание древнего мира, основанное на археологических раскопках, прочтении летописей и других документальных свидетельствах, и начинается художественный вымысел. Ничему доверять нельзя. Раз за разом переписывая историю под победителей, существа, населяющие Мидлплэт, потеряли сведения о собственном происхождении.
Первый учебник по истории, попавший Андрею в руки, носил странноватое название «Вездесущее произошедшее» и имел деревянную обложку, расписанную, как это сейчас называют, «под хохлому». Узоры, подобные тем, что изображены на обложке, Андрей видел на деревянной посуде, которую старый колдун прятал в поломанном духовом шкафу. «Для особого случая», – приговаривал Енисей, вспоминая о тех тарелках и ложках. Впрочем, сочетание красного и золотого, характеризующее изображенные на столовых предметах и книге цветы, не вызывало особого аппетита – ни гастрономического, ни эстетического. Хотя, по мнению Енисея, должно было. Ведь эти узоры корнями уходят в ту самую культуру, от которой произошел родной для темноборцев русский язык. Во всяком случае, есть такая теория.
Андрей открыл первый параграф учебника. Ничего конкретного он не искал.
«Как известно, Мидлплэт, или Земля Обетованная, представляет собой Пластину, составленную из тектонических плит и разделяющую Даунклауд, или Обиталище Создателя, и Лоустэйр, Жилище Демона, именуемого Хэйлом. В народном творчестве многих существ Мидлплэта Даунклауд и Лоустэйр, в частности, в русскоязычной художественной литературе, получили краткие и лаконичные названия, Рай и Ад соответственно. Однако, несмотря на историческую ценность культурного наследия, подобное косноязычие, неугодное Демиургу, не укоренилось в языке, в связи с чем ныне встречается лишь в описательных фрагментах культурологических исследований. Разночтение в описании трех миров невозможно, поскольку Демиург един, равно, как и Хэйл, служащий биполярности бренного мира, равно как и поток живых существ, заселяющих Мидлплэт.