– Тут уж извини: неоднократно будучи в твоей голове, я не смог удержать соблазн покопаться в ее составляющих, – подтвердил художник. – Поддавшись любовным чарам, ты породил безумную идею о путешествии на Лифте между мирами, и тебя совершенно не волнует, к каким последствиям это приведет. Знаешь ли ты, что воскрешение умерших Демиург карает мировым катаклизмом? Одна жизнь стоит тысяч. Готов ли ты заплатить эту цену? Если да, то в чем разница между тобой и Небесным Советом, готовящим теракт на Красной площади?
О карательных мерах Андрей слышал впервые. В исторических книгах Енисея Григорьевича Стопарина об этом не было ни единого слова. Впрочем, теория апокалипсиса могла быть частью творческого замысла художника, описывающего собственную реальность. Или художник мог защищать Ярого, оберегая украденную им Скрижаль. Даже если он прав и говорит чистую правду, то какое это имеет значение? Неужели Андрей остановится на половине пути, узнав о возможной, но вовсе не обязательной и лишь вероятной каре? Да и разница между Андреем и Небесным Советом вполне очевидна. Жертвовать жизнями разумных существ ради любви или ради власти – совсем не одно и то же. Мгновенно переубедив себя и поборов волнение, Андрей сдержал желание отвечать.
– Я дал тебе пищу для размышлений, – продолжил художник. – Но это только лирическое отступление. Мы говорили о Валде и вдохновении. Ты заметил, что выделяется на каждой моей картине?
– Глаза, – не задумываясь, Андрей выпалил очевидный ответ.
– Верно, – согласился художник. – Каждую картину я начинал с эскиза глаз. Имея нарисованные глаза, я мог дополнить изображение какими угодно чертами. Дело здесь в Первородных вампирах. К моему глубокому восхищению, мой мучитель оказался одним из них. Уверен, о Первородных существах тебе, как и любому безграмотному темноборцу, упорно игнорирующему историю, неизвестно.
– Впервые слышу, – подтвердил Андрей, почувствовав укол совести. Колдуны были действительно куда более сведущи в большинстве наук, хотя и имели, в отличие от темноборцев, ограниченный доступ к знаниям.
– Первородными называются существа, появившиеся в Мидлплэте первыми после сотворения мира. Неподтвержденные данные свидетельствуют о существовании Первородных людей, вампиров, эльфов и существ еще нескольких биологических видов. Но лично я встретил единственное Первородное существо – вампира по кличке Ярый. От него я узнал, что Первородные вампиры не стареют и могут жить вечно.
Каждое из Первородных существ способно к усиленной регенерации. Однако регенерация функционирует только в случае сохранения целостности тела. Условно говоря, если от Валда останется только рука, он не сможет отрастить из нее все тело.
Современные научные достижения позволили решить эту проблему. Существует одна часть тела Первородных вампиров, которая способна расти в жидких питательных средах до полного восстановления целостного организма. Глаза. Теперь понимаешь значение глазного протеза Валда? Он вырезал собственный глаз, чтобы сохранить бессмертие в случае расчленения тела. Разве это не гениально? Продолжить логическую цепочку не составит никакого труда. Внематериальные частицы существ, во всяком случае, Первородных, локализуются в глазах, отчего и пошло выражение «глаза – зеркало души». Если я хочу написать живую картину, я должен акцентировать внимание на глазах. А если я помещу в глаза, написанные на холсте, настоящую внематериальную частицу, то понимаешь, какой результат получу?
– Живые картины.
– Схватываешь на лету, – художник изменил тон на куда более строгий и продолжил. – Я рассказываю тебе о высоком, а ты пришел ко мне с двумя весьма приземленными целями: отомстить Валду за то, что случилось с твоими глазами, и вернуть себе зрение. Верно?
– Не буду же я оспаривать очевидное, – пожал плечами Андрей.
– Но я не выгнал тебя по одной простой причине. Ты захотел стать частью моей экспозиции, совершив восхитительный перфоманс. Твой акционизм, хотя ты и сам его не осознал, понравился мне более, чем все, что я видел в Гетеборге. Добровольный отказ от зрения в целях визуального воплощения образов моих картин в трехмерном пространстве – это искусство, очищенное от стереотипов восприятия.
Ты один понял мою идею о том, что картина не обязательно должна быть нарисованной на холсте и установленной в деревянной рамке. Картиной может быть разумное существо само по себе или то, что остается от него после удаления внематериальной частицы, как это стало с моим телом. Ты – живая картина в ее современном понимании, в условиях отказа искусства от метафорических образов и перехода к реализму, воспринимающему символы буквально и прямолинейно. Благодаря тебе мне удалось создать не только третью форму объектов природы, но и третью форму живого искусства.