Паладин знал, что на этот раз он столкнулся с чем-то неординарным. Его предшественникам не являлись подобные апокалиптические видения. Он должен обо всем рассказать. В противном случае, миру придет конец.
Колдун лежит на полу. Все колдуны подлежат истреблению, и этот уже почти мертв. Паладин давно видел его в своих снах, но только сейчас представлял отчетливо. Престарелый волшебник со сверкающими глазами корчится на полу, извиваясь змеей и похрипывая. Мимо него проходит молодой темноборец, и между ними сверкают гневные искры. Юноша достает пистолет и прикасается к холодному металлическому курку. Он не уверен, что стоит спускать крючок, но все-таки на него нажимает.
Нет, он не выполняет свою работу. Для него это личный мотив. Убийство ради отмщения за убийство.
Дощечка! Скрижаль! Вот, что действительно важно!
Разговаривать сил уже не было. Язык онемел, и Паладин не стал звать на помощь. Он решил сделать все сам. Предчувствия было достаточно, чтобы действовать.
Паладин достал из носа медицинскую трубку для энтерального питания и вставил ее в свежую дыру в черепной коробке. Второй конец трубки он опустил в стоящую перед ним алюминиевую миску. Негоже раскидывать собственные мозги по лощеному кремлевскому полу. Шаркающей походкой Паладин двинулся по коридорам Кремля. Каждый шаг давался ему с неимоверным усилием. Мешали не только физические недуги, но и сбивчивые, неугомонные, мельтешащие мысли.
Мимо Лифта, соединяющего миры. Мимо кабинета верховного бургомистра. Скрижаль Силы находилась в конце коридора. Она уже виднелась в центральном проходе, спрятанная под пуленепробиваемым стеклом, защищенным от заклинаний, клыков оборотней и от всего, от чего только можно ее защитить, кроме разве что разума Паладина. Ему не нужно знать код, чтобы вскрыть замок. Для него не имеют значения сканер отпечатков пальцев и прочие биометрические системы аутентификации. Это торжество воспаленного разума над темноборческим техническим прогрессом.
На ровной прямоугольной деревяшке, размерами походящей на половину листа А4, корявыми буквами, явно нанесенными сильной мужской рукой, был высечен текст, с трудом поддающийся прочтению. Читать мешало не то, что половина букв уже стерлась от времени и даже не то, что написаны они были вразноброс и на английском. Мешали тонкие золотые линии, нанесенные крест-накрест поверх каждой буквы, будто зачеркивая их одну за другой, а вместе с ними и предложение целиком. Перечеркнут был и весь текст двумя линиями, тянущимися от угла до угла Скрижали. Каждая из линий прерывалась на середине текста, выделяя две буквы: «p» и «r». Чуть ниже середины Скрижали, линии пересекались, и в их пересечении белым золотом была вычерчена буква «о».
Скрижаль Силы выглядела, как красиво оформленный жест пренебрежения, словно кипенно-белая перчатка, служащая вызовом на дуэль. Демиург обработал доску до идеальной гладкости, набросал небрежным почерком послание потомкам, а затем зачеркнул его, будто разочаровываясь в своих чадах. С другой стороны, зачеркивание могло служить предостережением для тех, кто возжелает использовать Скрижаль во вред, а буквы «p», «o» и «r» – ключом к тексту или же странноватой аббревиатурой английского слова «power».
Древнее искусство предполагало реставрацию разбитых керамических изделий на основе соединения осколков золотыми лаковыми нитями. Отреставрированные керамические чаши назывались кинцуги, и символизировали они особую эстетику потрепанного временем материального объекта, не заслуживающего забвения. Предметы, исходя из такой философии, как и живые существа, со старостью приобретают мудрость, а пройденные ими испытания – это значимый жизненный опыт. Так что зачеркнутые буквы – не самое удивительное в древних реликвиях.
Паладин видел все возможные объяснения происхождения и оформления Скрижали, но не мог ни одно из них ни подтвердить, ни опровергнуть. Не то, чтобы замысел Демиурга был закрыт от взора сакрально прозревшего предсказателя, а скорее все объяснения были в равной степени правдивы в разных версиях этой реальности. Демиург, сила мысли которого создала Демиурга нашей Вселенной, замыслил параллельно пару-тройку других Вселенных, разительно отличающихся от сотен тысяч иных вариаций мира. В нескольких из них существовала Скрижаль Силы.
«Благодарить еще будете», – прохрипел Паладин и коснулся рукой Скрижали.
Глава 2. Капэйн
«Капэйн!» – в отчаянии закричал Андрей. Это даже не было заклинанием. Некое ругательство на колдовском языке, не имеющее точного перевода. Однако произносилось оно в точности так, как и все заклинания: с вычленением середины слова и ярко выраженным ударением. Буквы «п» и «е» словно выстреливали изо рта в воздух. Их произнесение сопровождалось резким разжиманием губ, до того будто склеенных в уголках и лишь слегка приоткрытых. Первые звуки выплескивались наружу вместе со скопившимся после вдоха воздухом. Оставшиеся «й» и «н» служили плечом, гасящим возникающую клокотанием в горле отдачу. Их пытались тянуть, как тянут обычно гласные.