– Путешествия во времени не только эстетически некрасивы, но и не очень приятны, – откуда-то издалека послышалось запоздалое предупреждение от художника.
– Если Ярому достанется подлинная Скрижаль, у него не будет поводов меня разыскивать. Я не хочу получить будущее, в котором у Валда Пешеча нет оснований выполнять данные мне обещания. Изменив одну деталь прошлого… – Андрей попытался построить логическую цепочку, но почувствовал, что язык заплетается, как у пьяного. Его голос зашипел и превратился в протяжный радиосигнал, сопровождаемый шумом и треском помех.
– Молчи, – приказал художник, сосредотачиваясь на передаче сигналов. – Оборвешь контакт – второго шанса может уже не представиться. А насчет влияния на будущее не переживай. Мир, спроецированный на плоскость, коим является Мидлплэт, предполагает только линейные изменения времени. Событийный ряд движется в двух направлениях: назад и вперед. Никакие отклонения невозможны. Так что эффект бабочки – детская сказка. Даже самые могущественные колдуны способны менять в прошлом лишь незначительные детали. При этом будущее может сохранять основные черты изначального состояния, зачастую вопреки законам логики. Представь, что тебе разрезали руку. Рана затягивается, возвращая ткани в исходное состояние. Остается лишь шрам. Нечто подобное происходит с прошлым.
Запутал? Это хорошо. Темноборцы вряд ли способны понять сложные физические закономерности. Тебе достаточно признания того факта, что при благоприятном стечении обстоятельств, мы вернемся в картинную галерею, Валд будет помнить в деталях весь ваш разговор, а у него в руках окажется подлинная Скрижаль Силы.
Темноборец покраснел от стыда за собственную безграмотность. Вместо очередного хрипящего ответа он постарался усилить транслируемый сигнал и осмотреться. Внизу, под слоями бетона, двигался человеческий силуэт. Пол, в который замуровали Андрея, служил потолком комнаты, в которой, прихрамывая, шел человек. Комната выглядела знакомой. Силуэт приобретал все более четкие очертания.
Андрей смотрел сверху вниз на иссверленную голову Паладина, опирающегося на стойку капельницы. В этот раз все было не так, как в комнате Инни. Андрей не мог вступить в прямой контакт с Паладином, очевидно, потому, что они находились в разных временных измерениях. Но это не означало, что темноборец не имел возможности повлиять на события, происходившие в коридорах Кремлевского дворца. Точнее, Андрей повлиять не мог, потому что играл роль безмолвного зрителя и приемника-передатчика радиосигналов, а вот художник действительно управлял ситуацией.
Собирая растекающиеся мозги через трубку для энтерального питания в алюминиевую миску, Паладин двигался по коридорам Кремля. Каждый шаг давался ему через боль, стягивающую тело по нервам будто удавка. Последнее предвидение мелькало в воспаленном разуме калейдоскопом цветных картинок. Темноборец. Скрижаль. Война между мирами. Смерть. Много смертей.
Скрижаль Силы, находящаяся в конце коридора, уже виднелась в проходе. Оставалось совершить последние мучительные шаги. Предвидение завораживало масштабом и настолько казалось сродни настоящему, что его можно было назвать предвосхищением.
А так ли плох конец света? Паладин представил, как все разумные существа умирают одно за другим. Это могло бы избавить многих от горечи потерь. Если все умрут одновременно, то и скорбеть будет некому. К тому же, конец света восхитительно красив. Желание любоваться разрушительным ядерным взрывом до тех пор, пока не лопнут глаза, – часть естественной тяги к искусству. Не даром же говорят, что можно бесконечно смотреть на воду, огонь и звездное небо.
Огонь губителен и прекрасен. Если сгорит вся земля, по которой ходят разумные существа, это будет лишь частью естественного процесса кремации. Все в конечном итоге превращаются в перегной почвы или же в пепел. Выходит, конечная цель жизни – смерть? Так почему же не сократить дугу, описываемую вместо короткого пути по прямой от рождения до смерти? Из точки А в точку Б можно прийти, не затрачивая усилий. Ведь все системы стремятся к состоянию минимальной энергии.
В таком случае темноборец – мессия, и основные положения его проповедей логически выверены и точны. Он – правая рука Демиурга, карающая десница, способная уничтожить тот мир, который мы знаем. Нигилизм – это тоже часть искусства, а не только философское умонастроение. Чтобы построить что-либо новое, нужно старое снести до фундамента.