Хотя, в любви нет победителей и проигравших. Загнувшиеся раком сами того возжелали. Значит, и они получили свое искушенное удовольствие. Каждый дал волю извращенной фантазии. Но пусть лучше дула автоматов добровольно засовывают во все щели, чем используют оружие по назначению. Это было мерзко и отвратительно, но, вместе с тем, красиво. Метафизически эта оргия знаменовала победу мира над войной.
Вас удивляет, что сила Скрижали Любви проявилась столь неожиданным образом? Но ведь любовь многогранна, и секс – одно из естественных ее проявлений. Любовь зла, и мы не в силах предугадать ее замысел.
Насытившись прелестью тел, эльфы обнялись на прощание с теноборцами и покинули Западный континент. Нам позволили уплыть на темноборческих кораблях. Мы отчалили, не сдерживая слез. Мы пылали любовью к своим врагам и готовы были отдать свои жизни, чтобы загладить перед ними вину.
С тех пор эльфов никто не видел. Обретя мир, мы не смогли найти свое место в загаженном нами же Мидлплэте. Куда бы мы ни отправились, везде нас встречал отпечаток Великого эльфийского завоевательного похода. Мы натыкались на следы собственных преступлений, и чувство несоизмеримого стыда съедало все то, что от нас осталось.
Не то, чтобы мы провалились под землю из-за стыда, но вот ушли под воду – так будет верно сказано. Незаселенный разумными существами океан приглянулся нам своим спокойствием и умиротворением. Мы спустились на дно в тех местах, куда разумные существа не сунулись бы даже в самый отчаянный час. Вечно бурлящие волны у нас над головами гармонично сочетались со спокойствием океанского дна. Мы построили собственный гидрополис, создав все условия для комфортной жизни. Мы полюбили воду, искренне и воодушевленно. Вода стала нашей естественной и неотъемлемой средой обитания.
Но не всех устраивала мирная жизнь. Эльфийские бунты и покушения на генералиссимуса свели на нет наши мирные достижения. Генералиссимус осознал, что не в силах переломить жестокость в эльфийском характере, и тогда, заручившись поддержкой своих сторонников, он снова воспользовался Скрижалью Любви и погрузил бунтовщиков в состояние анабиоза.
Этого показалось мало мучавшей нас совести, и мы приняли решение о самоликвидации. С тех пор эльфам запрещено заводить детей, дабы не продолжать историю своего гнусного вида. Для истребления ныне живущих эльфов учрежден Ежегодный эльфийский турнир. Мы убиваем друг друга в амфитеатре, раз в год на четверть сокращая численность населения. По жребию нам приходится биться с братьями, женами и друзьями. Но мы чтим установившиеся традиции и безжалостно добиваем своих оппонентов, помня о великой цели турнира.
Аннато закончил речь, выдохнул и напоследок спросил:
– Вопросы у кого-нибудь есть?
Андрей ощутил фриссон от притока исторических знаний. Конечно, у него были вопросы! В этих вопросах можно было утонуть с головой, как в эльфийском бассейне. Темноборец умылся, чтобы умерить раздутый пыл и вскинул руку, как отличник, желающий выйти к доске.
– Слушаю, – повернул к нему взгляд Аннато.
– Что стало со Скрижалью? И почему вы не считаете нужным вернуть темноборцам украденную реликвию, если вас так гложет совесть? – не лучшим образом скрывая личную заинтересованность, спросил Андрей.
– Скрижаль – единственная гарантия сна агрессивно настроенных эльфов, покоящихся в стенах эльфийского храма, – ответил Аннато, сверкнув негодующим огоньком в глазах. – Если мы изымем Скрижаль Любви, полчища злобных существ вырвутся на свободу и, для начала порвав нас на части, поднимутся на поверхность и развяжут очередную войну в Мидлплэте. Ты же не этого хочешь?
Андрей отрицательно покачал головой. Теперь хотя бы понятно, в какой части здания разыскивать Скрижаль. Да и вообще появилось хоть какое-то подтверждение ее существования. Осталось придумать, как именно изъять дощечку, и разработать план отступления.
– А как насчет запрета о деторождении? Его никто никогда не нарушал? – поднял руку с вопросом Алексиков и принялся сверлить оратора взглядом.