После этого я раздел ее бездыханное тело и принялся раздеваться сам. Я намеревался изнасиловать труп. Но потом мне стало противно от самого себя. Моя подпупная жила съежилась и стыдливо повисла. Причина была не в убийстве. Причина зарылась в том, что я чуть было не изменил возлюбленной темноборке.
Я готовился изменить ей живой с ее трупом. Мне почудилось, что мы все еще можем быть вместе, и я лег на стол рядом с ней, намереваясь вонзить золотой кинжал себе в грудь. Живое к живому, мертвое к мертвому. Мне, не соизволившему даже застегнуть штаны, помешали. В комнату вошел Валдислав Пешеч, вампир, которого ты называешь по кличке, – Ярый. По нелепой случайности, мы с вампирским Подпольем выслеживали одних и тех же темноборцев. Валд спас мне жизнь.
Первые несколько дней я был в бешенстве. Вампиры предотвращали исполнение моих суицидальных намерений утром, в обед и вечером. Но потом кое-что изменилось. Валд приказал мне рисовать, чтобы я мог найти отраду в искусстве и открыть для себя обновившийся смысл существования. С тех пор я вошел в мир искусства. Из колдуна мне пришлось превратиться в художника, чтобы перебороть депрессию. Я принялся объединять живопись с магией и впитывать в себя современные веяния художественной культуры. Но безыдейная мазня на холсте мне была не близка. Я решил придать своей художественной деятельности смысл, а потому принялся изучать формы мертвого и живого. Мне хотелось понять, чем отличался еще не остывший труп темноборки от ее живого тела. Почему я любил ее до смерти, но разлюбил после?
Художник задумчиво поджал губы и подпер кулаком подбородок. Он выглядел, как античный философ, пустившийся в витиеватые рассуждения. Андрей смотрел на художника с чувством страха и отвращения. Всякая грязь в устах вещавшего с языков пламени парафиновой свечи существа превращалась в эстетический образ.
Таким же эстетическим образом, запечатленным в картине, стал портрет девушки, которую художник любил. Андрей вспомнил картину, увиденную им в доме Ярого после ядерного взрыва. Картину с милым женским лицом, непонятным образом походившим на Аню.
Эти девушки не были похожи внешне. Их сходство заключалось в видневшейся сквозь картину зеленой звезде, отразившейся на предсмертных масках обеих невинных красавиц. Они обе умерли от рук колдуна.
Правильно говорил Ярый: «Все колдуны одинаковы в своей кровожадности. Этот ничем не лучше, чем тот, что убил твою невесту». Теперь бы убить художника в отместку за Аню, хоть он ее и не убивал. Но как это сделать?
– На этой ноте мы почти вплотную подходим к ответу на вопрос, почему я согласен помочь тебе в поиске трех Скрижалей, – произнес художник, добавляя к страху и гневу темноборца крупицы воодушевления и надежды. – Наибольшим своим художественным успехом я считал третью форму живого, порожденную моим телом, лишившимся внематериальной частицы. Смежной композицией стало «Ослепшее око бессмертия». Если «Три формы живого» символизировали жизнь, то «Ослепшее око бессмертия» стало символом смерти.
Поняв, как рознятся и насколько похожи эти две композиции, я пришел к главному выводу своей жизни, открыл центральную точку своего творчества. Мои ключевые идеи – сменяемость и циклозамкнутость. Жизнь и смерть, столь разные по своей сути, соприкасаются хотя бы в том, что принадлежат одному и тому же объекту. Одно разумное существо рождается, живет и умирает. Ты слышал что-нибудь о единстве и борьбе противоположностей? Нет, молчи. Можешь не забивать себе голову. Я внезапно открыл для себя, почему я не смог любить мертвую темноборку. Потому, что мы бегали друг от друга по кругу, будто пожирающий себя уроборос. Я был в верхней части импровизированного Инь-Янь, она – в нижней. Или наоборот. Геометрическая экспозиция здесь не имеет значения. И я не смогу догнать возлюбленную, потому что своими художественными опытами превратил себя в картину и обрек на бессмертие.
Однако и у этой проблемы нашлось художественное решение. Мы с тобой можем создать композицию такого уровня, какого не видел мир прежде. Мы изобразим в пространственно-временном континууме собственную модель Инь-Янь. Я помогу тебе возвратить к жизни твою возлюбленную, а ты поможешь мне умереть, чтобы я смог встретиться со своей. Таким образом, мы оба достигнем желаемого и воплотим в жизнь величайшее художественное переосмысление круговорота жизни и смерти.