Художник договорил и затрясся, то ли переживая доступный одному лишь ему эстетический экстаз, то ли взволнованный возможностью скорого претворения в жизнь своих помышлений. Такса подскочила с его трясущихся ног и, обиженно гавкнув, застучала по полу короткими четырьмя лапами. Обида оказалась взаимной. Вместо того, чтобы подзывать к себе пса, художник заполнил свободное место на коленях материализовавшимся из пустоты огромным остроухим мейн-куном.
– И как я смогу помочь тебе умереть? – с недоумением спросил Андрей, стараясь не выдавать терзающего его отвращения к сидящему с котом на коленях интеллектуальному маньяку.
– Тебе не понравится мой ответ. Ты реально хочешь знать правду? – успокоив дрожь, ответил художник и, дождавшись кивка Андрея, продолжил. – Помнишь, что я говорил тебе о Демиурговой каре? Она настигнет Мидлплэт, после того, как ты воскресишь свою Аню. Я умру вместе со всеми существами, населяющими наш мир.
– Ложь! – взволнованно закричал Андрей в своей голове. – Ты ничего не знаешь об этом!
Художник во второй раз угрожал апокалипсисом, и его слова звучали все более убедительно. К Хэйлу художника с его бредом! Все они ошибаются. Сколько раз подводил призрачий компас Олега? Но компас для призраков – реально существующая часть мозга, ответственная за интуицию. Художник же вовсе не имеет своего третьего глаза. Его предсказания – писаные вилами по воде художественные образы, не имеющие ничего общего с действительностью. Все, что нужно от бессмертного маньяка, помешанного на искусстве, – информация о Скрижали Ответственности.
– Не стану развеивать твои иллюзии, – маниакально улыбнулся художник. – Допустим, я ошибаюсь, и у нас ничего не получится. Но тебе-то от этого ни тепло, ни холодно. Ты ведь готов поставить на карту жизни тысяч и миллионов разумных существ ради воскрешения своей Ани. Если я не прав, то зачем же ты возвращал к жизни агрессивно настроенных эльфов и провоцировал ядерный взрыв в Гетеборге? Зачем убивал темноборцев в порту? Считаешь меня маньяком? Если так, то чем лучше ты?
Андрей взялся за голову и замолчал. Погибшие вампиры. Пробудившиеся эльфы. Все это ради Ани. Художник прав. Но какая теперь разница? Если бросить свои начинания на половине пути, то зазря погибла не только Аня, растерзанная колдуном, но и все разумные существа, по чью голову из-за Андрея наточила косу старуха.
– Как мне найти Скрижаль Ответственности? – воззвав к самообладанию, спросил темноборец.
– А вот это правильный вопрос, – довольный произведенным эффектом, ответил художник. – Ты слышал что-нибудь о Войнах Безответственности?
– Я пытался о них прочитать, но все страницы в учебнике, посвященные этим войнам, оказались вырваны.
– Правильно сделали, что вырвали. Позорная страница истории темноборцев. Но мне довелось не только ее прочитать, но и увидеть воочию. Фамилия Карпатов тебе о чем-нибудь говорит?
– Ученый, построивший Лифт между мирами.
– Верно. Однако на этом его научные достижения не заканчиваются. Параллельно с исследованием потоков внематериальных частиц и мнимой гидравлики Карпатов изучал физиологию темноборцев, как современных, так и дошедших до наших дней останков. Небесный Совет ставил перед ним задачу создать биологическое оружие на основе симбиоза людей с существами из микромира. Темноборцы хотели, уподобившись Демиургу, сотворить новый вид разумных существ, взяв за основу себя в лучшие времена существования своего вида. Небесному Совету нужны были темноборцы нового поколения – нечеловечески сильные, выносливые, бесстрашные и способные к усиленной регенерации. В лучшем случае опыты должны были закончиться бессмертием темноборцев в результате успешного дополнительного симбиоза.
Однако большинство опытов провалилось. Не достигнув успеха в работе с бактериями, Карпатов стал использовать в своих исследованиях червей. Это привело к катастрофическим последствиям. Вместо успешного симбиоза ученые создали разрушительный гельминтоз. Повальная эпидемия стала выкашивать города. Разумные существа, зараженные селективными червями, не умирали, но полностью подчинялись их воле. Гельминты разрывали внематериальные частицы разумных существ, превращая их в марионетки из кукольного театра и оставляя одни оболочки от тел. При этом оторванные куски внематериальных частиц черви присваивали себе, прививая своему кольчатому организму остатки темноборческого разума. Представь, что в твоем мозгу копошатся сотни гельминтов, и каждый из них по-своему представляет, как тебе двигаться, о чем думать, куда идти. При этом самого тебя, твоей внематериальной частицы, способной целостно представлять твою личность, внутри уже нет. Даже меня от таких размышлений коробит.