Она снова в задумчивости прикасается к татуировке с ключом.
— Как видишь, это было сложно.
Что-то вроде вины пронизывает меня.
— Сейчас я здесь, — говорю я. — Тебе нужно справляться со своей диссоциацией в одиночку. — Я планирую вытеснить Лидию из ее головы.
Она прищуривается, как всегда оценивающе.
— Мне не нравится расстояние, которое я чувствовала между нами последние две недели. Даже когда ты был в тюрьме, даже после нескольких недель разлуки после побега, я не чувствовала такой отдаленности. — Она вздыхает. — Признаюсь, отчасти это я виновата. Внешнее давление заставляет нас обоих нервничать.
— Ты рискуешь всем, — говорю я ей.
Она встречается со мной взглядом.
— Это мой выбор.
Я ей верю. Я подавляю сомнения.
— Я не позволю этому повториться.
И вот так мы с Лондон снова становимся слаженной командой.
— Идет. — Она горячо мне улыбается. — Так что давай подумаем об этом теоретически и практически. Неважно, кто подражатель, мы все равно покончим с ним.
— Это неизбежно. Побеги и преследование утомляют. Ни одна из сторон не может продолжать это вечно. Лучше положить этому конец на наших условиях.
Некоторое время она обдумывает это и добавляет:
— Нам нужны они оба.
Я киваю.
— У каждого из них есть своя роль.
— Детектив Фостер — животное. Он способен на убийство и едва ли проявлял достаточно терпения в собственных расследованиях. Есть много общего.
По коже бегут мурашки, пока она рассуждает. Меня возбуждает ее ум.
— Я думал над этим. Но в последний год у агента Нельсона было много проблем на работе. Это могло послужить… как это называется?
— Стрессором13, — подсказывает она.
— Стрессором. Его карьера в ФБР — это его жизнь. Любая угроза карьере, например, недостаточный уровень раскрываемости, может толкнуть такого перфекциониста как он за край.
Она перестает постукивать пальцами по ноге, и внезапная печаль на лице приглушает мое возбуждение.
— Недавно Нельсон потерпел еще одну неудачу, — говорит она. — Я отвергла его заигрывания.
Медленно полыхающий огонь обжигает мою шею сзади.
— Интересно, — говорю я скрипучим голосом. Первобытный неандерталец внутри меня поднимается на дыбы, Лондон грозит жесткий секс, в процессе которого я заявлю о своих правах, как дикое животное, в которое она меня превращает.
— Как думаешь, он нас подозревает? — Спрашивает она.
Это разумное опасение. Если Нельсон, как и Фостер, верит, что на самом деле Лондон моя сообщница, то захватывать мою территорию — естественный шаг для таких зверей, как мы.
— Ты красива, — говорю я ей. — Независимо от мотива, я не сомневаюсь, что он хочет тебя. — И это осознание лишает меня остатков самоконтроля.
Как будто чувствуя, что моя сдержанность ускользает, Лондон выгибает спину, поднимает руку и задирает облегающую юбку до бедер.
— Было бы еще интереснее, если бы они оказались напарниками. Два неожиданных союзника, объединившиеся для охоты на убийц. Которые, в свою очередь, сами становятся убийцами. — Каковы шансы?
Не смотря на слова, что-то в ее поведении изменилось. Обсуждение окончено.
— Как ты выбил информацию из судмедэксперта? — Спрашивает она с хрипотцой.
— Кто хочет знать? Лондон или Лидия?
— Обе.
Ключ к успеху — найти способ объединить враждующие берега, ведущие войну внутри нее. Я не могу допустить, чтобы какая-то часть Лондон была моим врагом.
— Я надел стяжку ему на член, привязал ее к запястьям и натянул так, что при любом движении, стяжка давила сильнее. Могу только представить, как больно ему было каждый раз, когда он боролся. Что Лидия об этом думает?
— Она возбуждена.
Я впиваюсь зубами в губу, хватаясь за подлокотники.
— И ты думаешь, что он не сообщит об этом? — Интересуется она.
— Думаю, он не хочет, чтобы кто-нибудь знал, как он оказался в такой компрометирующей — не говоря уже об унизительности — ситуации. Особенно его жена.
— Тем не менее, ты рисковал.
Я встаю и, завожу руку за голову, чтобы стянуть рубашку. Я иду вперед и встаю перед ней. Она дрожит. В ее глазах горит похоть.
Я хватаюсь за подлокотники и наклоняюсь над ней.
— Все, что я делаю каждый божий день — это риск для тебя. — Затем я встаю на колени, беря ее за икры. Сильным рывком я дергаю ее ниже, чтобы ее задница оказалась на краю сиденья.