Рядом с корзиной с грязными старыми игрушками лежит стопка коробок с паззлами.
Собранные паззлы выровнялись у одной из стен, изображения голубого неба, океанов, городских пейзажей. А в дальнем конце — деревянные резные фигурки с детскими рисунками.
— О, Грейсон.
Представляю, каким умным был Грейсон, даже в детстве. Он самоучка, самородок, явно никогда не имевший возможности получить официальное образование. Тем не менее, он был умнее своих поработителей. Сколько раз он взламывал эти замки? Сколько раз он пытался убежать? Сколько раз его затаскивали сюда, чтобы наказать?
Я закрываю глаза, вспоминая его шрамы. От головы до груди и рук. Они покрывают его полностью.
Я делаю обжигающий выдох и избавляюсь от боли. Эта комната — другое измерение ада. Грейсона держали здесь, в цепях и связях, запертого от мира…
Замки.
Комок пламени застревает в горле.
— Ты ключ, — сказал мне Грейсон. Я думала, что это метафора о его освобождении… но ему нужно не это. Он не хочет что-то освобождать — он хочет это запереть.
И кто лучше подходит для этой цели, чем психолог, овладевший искусством забывания.
Глава 51
ПРОЗРЕНИЕ
ГРЕЙСОН
Каждая жизнь следует шаблону.
Подобно тому, как у убийцы есть почерк, у каждой жизни есть свое предназначение и путь, что-то, что отличает нашу жизнь от жизни остальных. И делает ее уникальной.
История повторяется.
Это поговорка появилась неспроста. И мне не потребовалось много времени, чтобы понять это, даже в молодом возрасте я мог видеть рисунок. Структуру. Я мог понять последовательность в паззле и предвидеть следующий фрагмент. Я знал, что будет дальше.
Мои самые ранние воспоминания наполнены страхом. Когда я посмотрел в глаза матери, я увидел свое будущее, неизбежную ловушку. Мою ловушку. Мой конец… все в ее невменяемом взгляде.
Конечно, я пытался сбежать. Целью моей жизни было сбежать от этого страха. Взломать замок только для того, чтобы быть схваченным и снова запертым в аду. Бесконечный цикл.
Часть рисунка моей жизни. Мой путь.
Я глубоко вдыхаю, ощущая вкус омытого дождем асфальта посреди влажной ночи. Я останавливаюсь, когда попадаю в переулок возле черного хода «Убежища». Я хочу насладиться этим моментом.
Рисунок жизни человека практически невозможно нарушить.
Как я уже говорил ранее, я смог вытерпеть пару лет, прежде чем навязчивые желания начали сводить меня с ума. Поэтому, как у тикающей бомбы, я обнуляю счетчик с каждым убийством.
Но так я просто выигрываю время. Вряд ли это здоровый план лечения.
Я попадал из одной тюрьмы в другую. Вновь и вновь. Пока секундная стрелка не перестанет тикать навсегда.
Я зарываюсь руками в карманы, касаюсь переключателя. Облегчение. Потом сворачиваю в переулок. Я иду по длинной подворотне с единственной мыслью, бьющейся в голове. Я мог убить детектива Фостера и агента Нельсона. Это было бы самым простым решением.
Как только у меня не осталось сомнений, что один из них был убийцей-подражателем, я мог бы с легкостью убить Фостера, прежде чем он выследил меня до офиса Лондон. А Нельсон? Лондон могла выманить его в уединенное место, где мы оба могли бы не торопясь насладиться убийством.
Но так же, как головоломку необходимо собрать полностью, так и игру нужно играть до конца.
Лондон может думать, что я зашел слишком далеко, что моя болезнь управляет разумом, тяга к созданию тщательно продуманных ловушек и упорядоченному хаосу, слишком сильна, чтобы ее преодолеть. Что я поставил под угрозу нас обоих.
Это правда… в некоторой степени. Вот почему меня однажды поймали. Чем сложнее ловушка, тем выше риск.
А еще есть проблема моей гордости. Y-хромосома управляет моими действиями, мысль о том, что мир верит, что эти убийства были совершены мною — издевательство надо мной и моей работой.
Я действительно ненавижу ублюдка за это.
Но в конце концов все дело, не в том и не в этом. Она всегда была моей целью, моим предназначением — даже до того, как я полностью осознал это.
Лондон была моим прозрением.
Такое красивое слово. Прозрение. Только его звук, вкус слогов, танцующих на языке, дуновение воздуха на губах. Когда произносишь это слово, это похоже на снизошедшее на тебя поразительное осознание, как если бы какая-то мощная сила вливала чистое знание в твою голову. На мгновение все проясняется.
Совершенно и первозданно.
Каждая ошибка и сплетенная паутина были для нее.
Чтобы она могла проследить за подсказками, собрать паззл воедино.