— Можешь быть уверена, я сделаю все, о чем ты меня попросишь.
Я с силой сглатываю, не отрывая от него взгляда. Он бесстрастен.
— Начнем с простого. Животное.
— Свинья.
— Соль.
Он смотрит на рыбу.
— Водоем.
— Цветы.
— Сирень.
— Палец.
— Нить.
— Прошлое.
— Боль.
Я делаю паузу.
— Ты ассоциируешь со мной каждое слово.
Он поднимает бровь.
— Я делаю что-то не так?
— Нет. Нет, если это твой естественный порыв. Наша цель — передать мне твои эмоции и желания. Это называется переносом. Если только ты не специально подбираешь слова, которые, по твоему мнению, вызывают у меня дискомфорт…
— Ты просила о честности. Не сомневайся, можешь не рассчитывать на меньшее.
Я сжимаю губы.
— Хорошо. Деньги.
— Карьера.
— Голод.
— Ненасытность.
Я скрещиваю ноги, отмечая, как он взглядом следит за моими движениями.
— Плохое.
— Хорошее.
— Смерть.
— Наказание.
— Любовь.
— Болезнь.
— Женщина.
На этом он делает паузу.
— Ты.
— Секс.
Его ноздри раздуваются.
— Трах.
— Грех.
— Спасение.
— Счастье.
Он делает выпад вперед. У меня нет времени отреагировать. Парализованная, я жду, что будет дальше. Он не трогает меня, но он близко — достаточно близко, чтобы я ощутила запах его лосьона после бритья.
— Так не бывает, — говорит он. — Прекрати задавать стандартные вопросы и получишь ответы.
Я стою на месте, не отступая. Я дрожу, но не от страха. Каждая молекула в теле сражается за то, чтобы приблизиться к нему.
Прикоснуться к нему.
Я перестаю сдерживать дыхание и выдыхаю, в то время как Грейсон делает резкий вдох, словно пытается украсть этот воздух, что вызывает во мне первобытную дрожь.
— Ответ за ответ, — наконец говорю я.
Это вызывает у него улыбку.
— Хорошо. — Он откидывается на спинку стула, не прикасаясь ко мне. Я не уверена, что чувствую — облегчение или разочарование. Обе реакции сбивают с толку.
Я складываю руки вместе, собираясь с мыслями.
— Откуда ты?
Он не колеблется.
— Из Делавэра.
Я приподнимаю бровь.
На его щеке появляется ямочка.
— Ну, родился в Келлсе. Северная Ирландия.
— Что привело в Штаты?
Он качает головой.
— Моя очередь. Откуда ты?
Мои плечи опускаются. Он задает вопрос так, будто уже знает ответ.
— Из Холлоуза, Миссисипи.
— Это ненастоящее место.
— Настолько настоящее, насколько это возможно, — возражаю я.
— Фермерское сообщество? — Давит он. — Или оно известно чем-то… другим.
Я упираюсь локтями в бедра.
— Расскажи мне о шрамах, Грейсон.
Мой вопрос производит именно тот эффект, на который я надеялась. Его внимание смещается с моего прошлого на его.
— О каком именно?
Я рефлекторно перевожу взгляд на его руки.
Пальцы скользят по испещренному чернилами предплечью. Он наблюдает за мной, пока я слежу за его движением.
— Некоторые были подарком, а некоторые — наказанием. У моего отчима был особый способ выражать и то, и другое.
Это первый раз, когда он сообщил мне об отчиме.
— Значит, твой отчим обижал тебя.
Веселая улыбка освещает его лицо.
— Тебе не нравится следовать своим собственным правилам.
— Туше. Спрашивай.
Он прикусывает нижнюю губу, когда думает. Мое дыхание становится размеренным, слишком громким, слишком откровенным.
— Боль в спине. Скажи мне, что случилось.
Я смахиваю челку со лба, резко дергая головой. Затем я озвучиваю отработанный ответ, который придумала много лет назад.
— Когда я была подростком, то попала в автомобильную аварию. Сломала спину в нескольких местах. Больше всего пострадал поясничный отдел. Я так полностью и не восстановилась.
Его глаза щурятся от разочарования.
— Это не все.
— Это все, Грейсон. Это все, что есть.
— Почему ты закрываешь татуировку на руке? Расскажи мне об этом. Почему ты вообще ее сделала?
— Ты задал свой вопрос, — перебиваю я. — Моя очередь.
— Нет. Ты не ответила честно. Поэтому я хочу получить ответ на этот вопрос.
Я быстро втягиваю воздух. Мое волнение растет.
— Я сделала ее, когда была молода…
— Примерно во время аварии?
Я колеблюсь.
— Да. И, как любой подросток, я сделала это спонтанно. Из-за требований профессиональной этики сейчас я ее скрываю.
— Тогда почему бы просто не свести ее?