Сложив мои запястья вместе, Грейсон освобождает одну из рук. Он скользит ею по моей руке, пока не достигает полотенца. Быстрым рывком он срывает единственный барьер, разделяющий нас.
Я не просто без одежды: я обнажена. Незащищенная. Уязвимая.
Его кожа, касающаяся моей, тепло его тела, наше необузданное желание… это реально. И разрушительно. Воздух вокруг нас искрит от напряжения, угрожающего взорваться.
Он раздвигает коленом мои ноги, и я не сопротивляюсь. Ноющая боль усиливается после того, как он мгновенно накрывает меня рукой. Я дрожу от его прикосновения и выгибаюсь навстречу, стремясь ощутить его грубую кожу.
— Скажи «нет», — шепчет он, ловко просовывая пальцы между моими бедрами. — Скажи хоть слово о том, что это не то, что тебе нужно, и я остановлюсь.
Но он уже знает правду. Скользя пальцами по клитору, он чувствует, насколько я мокрая, слышит тоску в прерывистых стонах, которые я пытаюсь подавить.
— Скажи мне, что ты хочешь этого, скажи. Скажи мне, что ты хочешь нас.
Я прикусываю губу, отказываясь сдаваться полностью.
— Я могу хотеть физического удовлетворения, — наконец говорю я, когда напряжение в теле достигает пика. — Ничего нового. Это ничего не значит.
От звука расстегиваемой молнии все внутри меня дрожит. Желание — опасная эмоция. Если она обретает определённую силу, то все остальные эмоции отходят на второй план. Я хочу Грейсона, и ненависти недостаточно, чтобы остановить меня.
Его рука скользит по моему бедру, когда он достает член. Шелковистое прикосновение к животу учащает мой пульс, сердце болезненно стучит о ребра.
— Ты такая сильная, Лондон. Такая чертовски сильная и упрямая. — Я чувствую, как он гладит себя и закрываю глаза. Ноющая боль между ног перерастает в резкую пульсацию. — Я люблю все в тебе, даже твою порочность. Это заводит меня и сводит с ума. Плохие вещи, что ты делала. Я должен презирать тебя за то, что ты есть, но ты поймала меня в свою паутину, и вот я уже сам умоляю тебя осушить меня.
Я задыхаюсь, стоит ему коснуться меня, и это место немедленно опаляет огнем.
Я открываю глаза и в зеркале вижу татуировку между его лопатками. Чернильная замочная скважина, темная и свежая, нарисованная от руки. Внутри заштрихованы числа и формулы — уравнение, которое я не могу разобрать, но я знаю, что оно важно. Что это означает?
— Смотри на меня.
Я подчиняюсь. Я смотрю прямо на него, замечая жаркий огонь в глубине бледно-голубых глаз. Его руки уверенно двигаются, пока он продолжает гладить себя. Я больше не могу бороться с желанием.
— Трахни меня.
Уголки его рта приподнимаются в понимающей улыбке. Я дрожу, наблюдая как меняются его черты. Он наклоняется, полностью прижимаясь своим телом к моему.
— Скажи это еще раз, — шепчет он мне на ухо.
Я сглатываю, едва справляясь с прерывистым сердцебиением.
— Трахни меня.
Он кусает меня за плечо, у меня вырывается крик, и он просовывает член между моими гладкими губками — поддразнивая, но не входя. Он так же быстро отстраняется и толкается членом туда-сюда. От его движений мне становится еще больней. Вырвавшийся у него стон эхом прокатывается по моему телу, а затем я чувствую, как тепло выплескивается на мой живот.
Потом он меня отпускает. Мои руки падают, мускулы слишком слабы, тело жаждет удовлетворения. Живот обдает холодом от его спермы, и я тяжело дышу при виде его члена, пульсирующего после извержения.
Грейсон ничего не говорит, наклоняясь и поднимая полотенце. Он бросает его мне.
Мне едва удается поймать его и прикрыться. Приходит осознание реальности.
— Ты использовал меня.
Он натягивает джинсы и застегивает их, прежде чем подойти ко мне.
— Теперь мы в расчете.
Я отталкиваю его от себя, тело переполняет разочарование.
— Если мы ведем счет, значит, за тобой должок. На уровне шести футов под землей.
Его губы касаются моей челюсти, но я слишком истощена, чтобы снова оттолкнуть его.
— Обожаю твой грязный ротик. Но тебе следует больше стараться обуздать свои страсти.
Нахмурившись, я смотрю, как он выходит из комнаты. Вытеревшись, я задуваю одну из свечей, но стыд не оставляет меня даже в тусклом свете. Я хочу погрузить во тьму весь мир, чтобы спрятаться в тени.
Мгновение спустя я слышу грохот. Мгновенно насторожившись, я бросаюсь к двери, но на моем пути встает Грейсон. Он хватает меня за талию и пристегивает наручники к моим забинтованным запястьям.
— Нет…
Повсюду тьма. Дом Грейсона лишен света. Эта тьма преследует меня, пока он тащит меня в черную комнату.