Глава 24
КЛЕТКА
ГРЕЙСОН
Чтобы сломить человека, вы должны лишить их воли к жизни. Лондон знает это слишком хорошо. Именно эту тактику она применяет к своим пациентам. Постепенно лишая их всякой надежды.
Надежда.
Именно надежда дает человеку силы бороться, упорствовать и побеждать. Жить. Лишите их надежды, и останется лишь податливая оболочка, которую можно изменять и придавать любую форму. Мне не нужно соглашаться с такой тактикой, чтобы оценить процесс, структуру. Это гениально.
Можно сказать, что это взывает к сварщику во мне и любителю загадок. Мне больше нравится строить, чем сносить, и поэтому мы с Лондон идеально подходим друг другу.
Мы дополняем друг друга. Вместе мы единое целое.
Все эти годы я упускал важный аспект. Одних пыток недостаточно. Физической боли недостаточно. Психологический аспект — полное умственное разрушение — ломает человека. Как ветка дерева, если на разум достаточно надавить, то он сломается от малейшего толчка.
Признаюсь, это недавнее открытие. Я старомоден и склонен придерживаться проверенных и надежных методов. Но после встречи с ней этого уже недостаточно. Но я надеюсь, что она оценит мои методы так же, как я восхищаюсь ее методами.
Я поворачиваю ключ, запирая дверь камеры, и кладу ключи в карман. Лондон свернулась клубком посреди комнаты и выглядит поверженной. Но мне виднее. На ней одна из моих футболок и мои спортивные штаны. Она растрепанная и невероятно красивая.
Я обустроил этот подвал не для нее — я построил его с мыслью, что однажды оно послужит определенной цели. Что доказывает, что мы суждены друг другу. Причудливый изгиб самой судьбы.
Идеально.
— У твоего отца горел свет в подвале? — спрашиваю я ее. Я снова зажигаю свечу, которая погасла, пока я пытался посадить ее в клетку.
— Ты сделал эту клетку для меня? — парирует она. — Как долго ты это планировал?
Я приседаю и ставлю тарелку с едой в окошко у пола. Спагетти и две таблетки от боли.
— Не ешь все сразу, — это не самая свежая еда, но мало что может храниться долго, не испортившись.
— Ответь мне.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, Лондон. Не все происходящее — заговор против тебя. Это уже паранойя. — Я стучу по виску. — Я сварил эту клетку, потому что я сварщик. Это то, что я делаю. Я и сам провел в ней некоторое время, глядя на решетки, привыкая к ним. — Провожу рукой по холодному железу. — Я провел год в одиночной камере. Я могу быть очень терпеливым человеком. Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется.
Она садится, убирает волосы с лица.
— Можешь хотя бы сказать, где мы находимся?
— На самом деле ты хочешь знать не это. Наше местоположение ничего тебе не скажет. — Я сажусь, удобно устраиваясь напротив нее. — Ты хочешь знать, насколько велика вероятность того, что нас найдут власти. Этот дом записан не на мое имя. Технически он не принадлежит мне или кому-либо, кто может быть со мной связан. Пройдет достаточно времени, прежде чем тебя найдут.
Искра надежды вспыхивает в ее темных глазах.
Я дал ей ровно столько информации, сколько необходимо, чтобы поддерживать в ней силы. Ей понадобится эта крошечная вспышка надежды, чтобы выжить в этом подвале.
— Мне нужно избавиться от машины. — Я встаю и отряхиваю джинсы. Приятно выбраться из оранжевого комбинезона. — Не могу рисковать, что ее заметят. Это было бы безответственно.
— Не оставляй меня.
Голос у нее слабый и тоненький. Она выглядит почти беспомощной на полу в окружении кованых прутьев. Она выглядит потерянной.
Еще один ее грех: обман. Она овладела искусством двуличия. Ей приходилось жить во лжи, чтобы обмануть других. Как любой нарцисс, она даже сама верит в эту ложь. Весь ее мир построен на этой лжи. Когда Лондон действительно достигнет предела, только тогда дамба сломается, и правда вырвется наружу.
Однако у меня нет столько времени. Я не настолько самоуверен, чтобы думать, что у меня все получится. Ее ум — самое сильное ее оружие. И опять же, это ее специальность, а не моя. Ей нужен толчок.
Положив руки на решетки, я говорю:
— Странно сознавать, что именно на нас влияет. Что нас определяет. Люди не помнят хорошего. Они помнят то, что разрушает их.
Она встает на колени. Держась ниже меня, создавая иллюзию моей власти над ней. Она эксперт. Я улыбаюсь.
— Ты разрушил меня, Грейсон. Моя жизнь не сказка. Наказание, которое ты мне навязываешь… Я уже его понесла. Я уже заплатила за все грехи, которые совершала в своей жизни.
— Неужели.
Она щурится.
— Ты знаешь, что это так.