— Раньше это тебя не останавливало. — Ее хрипловатое заявление согревает кожу.
Я воспаряю под ее прикосновением.
— И не остановит в будущем.
— Грейсон, — говорит она, ее голос полон эмоций. — Я нашла способ быть вместе.
Я напрягаюсь.
— Еще не время.
Музыка меняется на провокационную мелодию, преображая атмосферу вокруг нас. Лондон встает на цыпочки и обнимает меня за шею, говоря на ухо.
— Ты должен мне доверять. — Ее тело покачивается, и я следую за ней, она уводит нас от стены, вовлекая в медленный танец. — Однажды ты дал мне выбор, теперь я предлагаю его тебе.
Ее тело такое хрупкое в моих руках, что я могу сломать ее. Но я позволяю ей вести.
— Прямиком в кроличью нору, — говорю я, вспоминая момент на крыше больницы, когда я протянул ей руку.
Она кладет голову мне на грудь.
— Вместе.
Мелодия нарастает, увлекая меня за собой. Погружаясь в музыку, я прижимаю ее к себе, зная, что теперь никогда не смогу ее покинуть. Выбор всегда оставался за Лондон. Я мог проектировать ловушки, но она завлекала нас в них.
Она завлекла меня сюда…
Она проводит по моему горлу чем-то мягким, и когда она отстраняется, я вижу высушенный клевер. Губы искривляются в улыбке. Подарок, который я оставил ей в темнице ее детства. Я дал ей одну маленькую подсказку, и она поняла этот тонкий намек и использовала его, чтобы направлять меня.
Когда она в следующий раз появилась в новостях, к ее пиджаку был приколот клевер. В газетной статье было ее фото — потерявшей голову и сжимающей в руках голубую салфетку. Кто-то еще не обратил бы на них внимания. Но для меня они не вписывались в картинку.
Иногда наше внимание привлекает что-то неправильное. И Лондон, и я… мы очень, очень неправильные. Воплощение порочных и грешных. Она художник, а я ее холст, ждущий, когда она завершит нашу историю.
Затем, недавно в Интернете она назначила дату — когда объявила о том, что агент Нельсон едет в Мизе для раскрытия личностей погибших девочек.
Я следил за ее историей, и она это знала. Я последовал за ней до «Голубого клевера», потому что мы принадлежим друг другу.
Я ждал достаточно долго.
Пока она раскрывала ужасную историю своей жизни миру, выкапывая мертвых девочек в саду дома ее детства, я сам был достаточно занят, оставляя ложные следы по всей стране. Оставляя маленькие хлебные крошки, чтобы оперативная группа ФБР не расслаблялась.
Мы вернемся к этому позже.
Прямо сейчас я голоден. Я жажду попробовать ее на вкус, я слишком долго себе в этом отказывал.
Лондон прижимается к моему уху.
— Ты голоден, — шепчет она. — Ненасытен. Я чувствую твое желание.
Скрипя зубами, я хватаю ее за тонкую ткань юбки и сжимаю в кулак. Прежде чем захватить ее рот в поцелуе, заглядываю в глаза — бездонные карие омуты, мерцающие золотом. Я стону от поцелуя, ее вкус — это наркотик, введенный в мой страждущий организм.
Внезапно я вновь начинаю слышать оглушающую музыку. Я пьян от нее и покачиваюсь под влиянием ее чар. Только одна вещь может сравниться с этим восхитительным ощущением, и я не могу больше отказывать себе в этом. Я отстраняюсь и разворачиваю ее лицом к клубу.
Схватив ее за бедра, прижимаю к груди. Мои глаза закрываются, когда она обнимает меня за шею, прильнув ко мне.
Я опускаю голову и шепчу:
— Выбирай.
Заманить меня сюда недостаточно. Лондон думает, что она может дразнить зверя без каких-либо последствий… давай проверим эту теорию. Если она готова положить конец этому преследованию, значит, она готова забирать жизни.
Я чувствую, как крупная дрожь прокатывается по ее телу.
— Ты думаешь, я не готова.
— Я думаю, что если я преодолел весь этот путь, сунувшись прямо под нос ищейкам, тебе придется это доказать.
— Разве я уже не доказала это, когда утопила педофила в баке с кислотой? — В ее словах слышится праведный гнев.
Я улыбаюсь при воспоминании о нашем первом убийстве.
— Твои руки все еще выглядят чистыми, — приглушенно говорю я. — Я хочу видеть их грязными. Я хочу видеть их в крови.
Ее тело отвечает на мой вызов сильной дрожью. Затем ее бедра врезаются в меня, подначивая меня. Мы с Лондон боролись за власть с тех пор, как я вошел в ее кабинет. Если бы она только осознала, какую власть имеет надо мной… какой урон может нанести.
— Обычно ты не так отбираешь жертв, — говорит она дрожащим голосом. — Это слишком импульсивно.
— Нет… это новый метод. Это мы. Это наш способ отбирать жертвы. — И это чертовски сексуально. Я провожу рукой по ее бедру, тонкая юбка чуть не разрывается под моей ладонью. — Ты уже много лет отбираешь жертвы, Лондон. — Подтолкнув щекой, я заставляю ее повернуть голову. — Доверяй своим инстинктам.