Молодой человек в синей почтовой форме поднимает руки.
— Ого…
— Чего вам надо?
Теперь я с опаской отношусь ко всем вокруг. Я изучаю парня, он кажется безобидным, но я знаю, как обманчива внешность. Мини-тазер, который я держу пристегнутым к ремню, возвращается на свое место на втягивающемся шнуре.
— Довольно удобно, — говорит парень и нерешительно делает шаг вперед. Я замечаю в его руке небольшой сверток.
— Не двигайся, — говорю я. — Что это?
Он протягивает его мне.
— Это для доктора Нобл, — заявляет он. — Я заходил в ваш офис, но он был закрыт. Потом кто-то сказал, что вы только что вышли из здания, и я видел, как вы направились сюда. Вы доктор Нобл? Это срочная доставка…
— Сколько вам заплатили, чтобы доставить его лично?
Его щеки окрашивает виноватый румянец.
— Важно, чтобы я доставил это вам сегодня.
Черт возьми. Это неправильно. Если Грейсон хотел бы связаться со мной, то сделал бы это сам. Он не вовлекает других, но, может быть, сейчас он слишком далеко. Может быть, это единственный способ связаться со мной.
— Кто дал его тебе? — Спрашиваю я. Когда он пожимает плечами, я давлю сильнее. — Это был мужчина? Как он выглядел?
— Я его не видел, — признается он. — Послушайте. Босс передал это мне и сказал, что заплатит наличными, чтобы я доставил его поскорее. Но это дерьмо меня пугает…
— Хорошо. Дай сюда. — Я забираю посылку и жду, пока парень уйдет, чтобы убедиться, что я одна, прежде чем начать ее осматривать.
Несмотря на высокие деревья и уединенность вольера, здесь я слишком уязвима. Курьер доказал, насколько легко выследить кого-то, если ты настроен решительно. И все, что ему было нужно, это немного денег.
Нельсону нужно гораздо больше…
Я вскрываю коричневую упаковку.
Парень сказал, что доставка срочная, а я уже несколько недель жду, когда что-нибудь случится. Внутри находится черная картонная коробочка. В тревоге я поднимаю крышку верх, и мое сердцебиение учащается.
На ложе из ворсистой хлопчатобумажной ткани покоится клевер.
Я оглядываю сад, в груди сжимается.
— Грейсон…
Я закрываю коробку и выхожу из вольера, чувствуя, что меня не одну одолевают мрачные мысли.
Все началось здесь. Здесь должно и закончиться.
Ударные биты манят меня. Это похоже на гравитацию, втягивающую меня сквозь двери «Голубого клевера». Знойная музыка вводит в гипнотический транс, который тянет меня сквозь толпу плотно прижатых тел.
Я была здесь раньше. Знакомое, дразнящее обещание витает в воздухе — обещание побега. Свобода. Я все еще чувствую намек на нее, когда завораживающие цвета кружатся в дымном воздухе над танцполом.
У нас был план. У нас были мы.
Но тогда я замаскировалась, была в образе, скрывая свои желания в ту ночь. Больше не было ни Лидии, ни Лондон. Осталось только мое желание принадлежать ему.
На этот раз нет маски, чтобы скрыться. Дизайнерский черный костюм облегает мои изгибы, как идеально подогнанные доспехи. Лодочки нюдового с черным цвета гармонируют с дикой атмосферой и, вероятно, стоят дороже, чем наряд любого из присутствующих.
Я осознаю, как сильно выделяюсь, когда пересекаю танцпол. Женщины оценивают меня, мужчины выглядят жаждущими подкатить ко мне, словно я заблудилась или рыщу в округе, охотясь и жаждая крови.
Именно поэтому я выбрала этот клуб в качестве нашего секретного места встречи. Никто бы не заподозрил, что я приеду сюда. Доктор Лондон Нобл сюда не вписывается.
Может, мне не стоило так выделяться. Чтобы удостовериться, что увижу его первой, еще до того, как он меня заметит — но это часть стратегии.
«Позволь ему забрать меня».
Я выслеживаю жертву.
Музыка меняет скорость, ритм становится быстрее, под стать моему учащенному сердцебиению. Раздраженная, я отмахиваюсь от двух мужчин в дешевых костюмах и устраиваюсь в глубине зала, где в прошлый раз обнаружила Грейсона. Дым, вибрируя, стелется по полу среди неоновых вспышек, ритм становится все интенсивнее, и тела сливаются в плотную массу, закрывая мне обзор.
Впервые за несколько месяцев я чувствую боль в пояснице. По привычке я меняю позу, чтобы компенсировать нагрузку из-за каблуков, и волна тревоги пронзает меня.
«Это неправильно».
Дымовая машина выплевывает пары, и у меня перехватывает дыхание. Голова кружится. Темный клуб внезапно становится слишком ярким. Я протискиваюсь сквозь толпу к выходу, цепляясь руками за одежду и волосы.
«Что-то не так».
Эта мысль поражает меня, когда кто-то прижимается ко мне сзади. Сильная рука обвивает талию. Раздраженная, я хватаю мужчину за запястье.
— Отвали.
— Я бы, наверное, мог подчиниться, но лучше бы завалил тебя.
Хриплый голос Нельсона доносится до моих ушей сквозь ревущую музыку. Я напрягаюсь, мертвой хваткой цепляясь за его руку.
— Где Грейсон?
Это самый важный вопрос. Все дальнейшие действия зависят от его ответа.
Он перекидывает мои волосы через плечо, грубые пальцы поглаживают шею.
— Тссс… Так ты испортишь сюрприз. — Затем он с силой прижимается ко мне, давая почувствовать пистолет, спрятанный у него на поясе.
Я вырываюсь из хватки и поворачиваюсь к нему лицом.
— И что ты собираешься делать? Застрелишь меня? — Я оглядываю толпу в клубе. — Это не какой-то голливудский фильм, Нельсон. Ты не можешь ткнуть мне пистолетом в бок и увести куда подальше. Если собираешься убить меня, то сделай это. Сейчас же. На глазах у всех.
Он ухмыляется.
— Боже, ты действительно наглая сучка.
— А ты просто жалкий подражатель, — бросаю я в ответ. — По крайней мере, теперь мы можем быть честны друг с другом.
Он шагает ко мне и понижает голос.
— Ты действительно хочешь устроить сцену? Тогда как ты узнаешь, что я сделал с твоим любовником?
Правила ведения психологической войны у всех разные. Насколько далеко кто-то зайдет, чтобы деморализовать своего противника и доминировать над ним, зависит от его убеждений. От желания и потребности победить… И заставить врага страдать.
Возникает вопрос: кому это нужно больше?
Мне.
— Отведи меня к нему, — требую я.
Я больше не трачу ни секунды. Мы уже привлекаем слишком много внимания. Я ухожу с танцпола, и Нельсон берет меня за руку.
— Чтобы не потерять друг друга, — говорит он.
Прохладный ночной воздух удивительно приятен. Холод прогоняет часть тошнотворного страха, поселившегося внутри и разраставшегося в клубной жаре. Я убираю руку и спускаюсь по ступенькам.
— Твой телефон, Лондон.
Не оборачиваясь, я достаю телефон из кармана костюма и передаю ему через плечо.
— Он жив?
Вопрос оставляет после себя кислое послевкусие. Я закрываю глаза.
Слышу отчетливый хруст телефона под его ботинком. Затем бывший агент встает передо мной. В тусклом свете уличного фонаря я различаю царапины на его лице. Они почти зажили, но еще видны. Он замечает, что я осматриваю его и хмурится.
Я улыбаюсь.
— У всех есть шрамы, Нельсон. Это то, что нас определяет
Без возражений он заставляет меня идти. Мы движемся по старому маршруту, точно по тому пути, который я уже однажды проделала. Я знаю, что он собирается свернуть за угол в переулок, а затем направить меня в темный переулок между зданиями.
— Быть в бегах от полиции… — Опять начинаю я. — Ты вывел всю эту заварушку с подражательством на новый уровень.
Он все так же молчит.
— Зачем ты это делаешь, Нельсон? Ради кайфа? Чтобы насладиться тем, как обвел федералов вокруг пальца?
— Ты не поймешь.
— Понимать — моя работа. Попробуй. — Когда он молчит, я добавляю, — Я знаю о твоей семье. Что с ними случилось.
— Ты ничего не знаешь, — рявкнул он, проводя рукой по растрепанным волосам.
— Тогда объясни мне. Заставь меня понять.
Он рассерженно хмыкает.
— Ты чертовски раздражаешь. — Только он может рассказать свою историю. — Я работал над делом, — говорит он. — Я должен был быть с ними. Но этот урод… Из-за всех этих правил и бюрократии я не смог упечь его за решетку. Так что мне пришлось сесть ему на хвост и ждать. Просто ждать, пока он не сделает ход, чтобы я мог поймать его с поличным. Я думал, что не смогу жить спокойно, если он убьет другую девушку, стоит мне отвернуться.