Я плюхнулась обратно на койку после того, как закричала до хрипоты. Я почувствовала тошноту в животе и не могла понять, была ли боль от голода или от расстройства. В каше всегда был песок, и они заставляли меня вычерпывать его руками из металлической миски. У меня не было мыла, так что кто знал, насколько грязными были мои руки?
Я перевернулась на бок и свернулась калачиком, как вопросительный знак, молясь о сне и надеясь вопреки всему, что кто-нибудь из людей, которых я знала в Кримсон, начнут меня искать. Знают ли они вообще, где я?
За время моего пребывания здесь я слышала, многие них упоминали о Яме. Значит, они знали о ее существовании. Я всегда предполагала, что Высших не отправляют в Яму, поэтому не придавала этому особого значения.
Как я ошибалась, оказавшись здесь одна в своих страданиях. Теперь я могла видеть. Я была такой высокомерной, считая себя неприкосновенной в безумном мире Кримсон.
Я то приходил в сознание, то теряла его, не уверенная, был ли это сон или мое тело разрушалось, когда из-за двери появилась полоска света.
Я заставила себя подняться, встала на две трясущиеся ноги и дотащилась до передней части камеры, начиная пускать слюни в предвкушении отвратительной каши, которую они мне пихали.
Я презирала то, как сильно я этого хотела. Как сильно я в этом нуждалась. Они превратили меня в животное за такое короткое время. У меня мурашки побежали по коже при мысли о том, что я настолько беспомощна.
Дверь заскрипела на ржавых петлях, протестующе застонав под тяжестью металла, тянущего ее вниз. Темная фигура шагнула вперед, и я сгорбилась в темноте, сразу за яркой полосой света, проникавшей в мою камеру. Я ждала миску и пока дверь закроется, чтобы я могла наброситься на нее и вылизать дочиста.
Но миски не было. Вместо этого прорезался голос, отскакивая от моих ушей, как камни, брошенные в кроличью нору, оставляя после себя звук моего учащенного пульса.
— Мисс Уиллоу Авалон, — сказала она голосом, в котором презрение сочилось из каждой согласной. — Ты готова к своему наказанию?
— Готова?
Ответила я, но это слово вылетело, как сухое карканье ворона. Я некоторое время ни с кем не разговаривала, поэтому не использовала свои бедные голосовые связки.
— Да, готова ли, — ответила она и вошла в камеру. Она потянулась к стене снаружи, остановилась, проводя рукой вверх и вниз по ней, а затем сказала:
— Вот оно.
Поток жгучей боли взорвался в моих глазах, когда она включила свет в моей камере. На глаза навернулись слезы, и я крепко сжала веки, чтобы заглушить боль от внезапной вспышки. Я держала глаза закрытыми, пока она продолжала говорить.
— Как я и говорила, — монотонно продолжала она. — Это только начало твоего наказания. Ты принесла алкоголь на школьное мероприятие, и мистер Ремингтон считает, что ты проявляла сексуальную агрессию по отношению к его сыну. Пыталась заставить его заняться с тобой сексом перед свадьбой.
— Я не вела себя по отношению к своему жениху так, чтобы это не считалось совершенно нормальным, — ответила я и подумала о том, как я укусила его за руку и как он обхватил пальцами мое горло… и как хорошо нам обоим было. Это было нашей нормой. Тем не менее, я не могла позволить старой кляче узнать об этом. Я ощетинилась и собрала все свое достоинство, прежде чем сказать:
— Я не думала, что водка будет иметь большое значение. Это колледж. Мы же не в старшей школе или что-то в этом роде.
Я заставила себя открыть глаза и подняла взгляд, чтобы увидеть жестокую, кривую ухмылку сестры Бейкер, смотрящей на меня сверху вниз. На ней было выглаженное льняное платье и практичные, начищенные черные туфли. Она могла бы сойти за монахиню, если бы носила платочек, но она была чрезмерно гордой блюстительницей правил в Академии.
Ее волосы были собраны сзади в строгий пучок, и несколько лет она была в состоянии кипящей ярости, которая украла всю её красоту. Обида окутывала ее, как облако сигаретного дыма, и единственной радостью, которая искрилась в ее глазах, была власть, которую она имела надо мной в данный момент.
— У тебя, должно быть, случилось сотрясение головы во время аварии, — сказала сестра Бейкер. — Ты забыла правила поведения, ожидаемые от тебя как от Высшей и будущей жены промышленника. Ты не понимаешь последствий этой Низшей пьянки.
Я жаждала найти в себе силы вскочить и ударить ее кулаком в лицо. Это было рефлекторное действие, которое я умела делать, хотя мне сто раз говорили, что я не боец. Я была настоящей девушкой Высшей, меня причесывали и тщательно баловали, готовя к ее идеальной жизни в Высшем обществе.