О чем она думала, придя сюда без предупреждения, без сопровождения, без приглашения?
Она думала попросить свою кузину Рейчел прийти вместе с ней, но ей пришлось бы рассказать о набеге на торфяники прошлой ночью. Плохо уже то, что Гордоны считали, что она гуляла по пляжу и уснула в одиночестве. Если бы они узнали правду…
Еще до этого утра она испытывала неловкость в их обществе. Тихие разговоры прерывались, когда она входила в комнату; постоянный шквал хмурых взглядов от дяди Барнаби и Доминика; предупреждения, чтобы она держалась подальше от таких мест, как Эджкомб, предостережения, основанные больше на опасениях проклятий и привидений, чем на рациональных, конкретных доказательствах того, что дом представлял собой настоящую опасность.
Дядя Барнаби желал знать, что она видела на пляже, и казалось, испытал облегчение, когда она заверила его, что ничего не видела. Что она просто уснула. И тем, что она охотно признала, что изменение расположения береговых огней было только в ее воображении. Во всем этом было что-то еще; она была в этом абсолютно уверена.
Желая, чтобы граф добавил что-нибудь, она стала ковыряться носком ботинка в грязи.
— Я, в самом деле, надеюсь, что Вы любите булочки, лорд Уайклифф.
Его загадочный взгляд вернулся к ее лицу.
— Верно. Благодарю Вас, мисс Сент-Клер. — Его брови опять поднялись, — так Вы знаете, кто я. Возможно ли, что мы встречались где-нибудь прежде, и я мог забыть о Вас?
— Мы не встречались, по крайней мере, официально, но я много читала про Эджкомб. Когда Вы мне назвали свое имя прошлой ночью, было несложно найти связь. Я уже давно интересуюсь этим местом. Его историей, предыдущими владельцами. Связь с Китингами была волнующей. Я размышляла, не происходит ли Ваша семья от Китингов, или Эджкомб был продан потом?
— Мы не родственники Китингам, — его челюсть напряглась, а зубы сжались. Она что-то не так сказала? — Мой отец купил Эджкомб, когда я был ребенком.
— Понятно, — она очень хотела, что его напряженные черты расслабились, желала увидеть мельком ту нежность, которую он проявил к ней в часовне. Или эта часть его ей только приснилась? Сила его объятий, жар его тела, прижатого к ней, были настоящими, ощутимыми. Она ничего не вообразила, но не заметила ни благожелательности, ни нежности в нем теперь.
— Могу я что-нибудь для Вас сделать, мисс Сент-Клер?
Явное предложение уйти. Иди домой, посоветовал ей тоненький голосок. Но была ли она желанной гостьей у родственников, которым, казалось, было, что скрывать?
— Я…думаю, милорд, возможно, Вы сможете мне как-нибудь показать дом? Не сегодня, конечно. Я застала Вас врасплох и не стану Вас больше беспокоить. Вероятно, я смогу вернуться со своей кузиной, мисс Гордон?
Его глаза немного сузились.
— Вы сможете осмотреть дом сейчас, если хотите. Если Вы действительно хотите этого. И потом, возможно, Вы сможете сказать мне, почему Вы здесь на самом деле.
Ее желудок сжался вокруг комка страха.
— Я не понимаю, что Вы имеете в виду. Конечно, я…
— Мисс Сент-Клер, Вы пришли сюда не просто, чтобы принести мне булочки, хотя я ценю Ваш поступок. Вы здесь также не для того, чтобы посмотреть окрестности. Вы чего-то хотите, и я догадываюсь, чего именно. Я Вам прямо говорю, что мой ответ — нет.
— Лорд Уайклифф, как же Вы можете знать, что привело меня сюда сегодня?
Правду сказать, он не хотел этого знать. Он просто желал, чтобы она ушла. Или, по крайней мере, не смотрела на него так непосредственно глазами, которые были не просто серыми, — ни темными и мрачными, как тени, нависшие над Эджкомбом, — но такими же глубокими и живыми, как облака, когда солнце светило сквозь них. Будь она проклята. Почему у нее нет достаточно здравого смысла, чтобы держаться от него подальше?
— Я не собираюсь играть в эти игры, мисс Сент-Клер. Пожалуйста, изложите свое дело.
— О…да, ладно. Благодарю Вас, милорд. Мне нужна Ваша помощь.
Христос, нет. Она не должна нуждаться в нем. Она не должна думать, что могла бы положиться на него в чем-нибудь. Он не был надежным, не был верным. Он был не тем, кого милая молодая леди могла одарить своим доверием. Разве она этого не видела?
Он полагал, что нет. У него не было отличительных шрамов, никаких признаков, которые выдавали в нем преступника, никаких сведений о состоянии его финансов или того, что его мир постепенно съеживался со всех сторон. Она видела только аристократа, пэра королевства, мужчину явно хорошего происхождения и милосердных наклонностей.
Он вздернул подбородок и посмотрел на нее с самым серьезным выражением лица.
— Тогда Вы признаете, мисс Сент-Клер, что у Вас есть причина, помимо булочек.
— Да. Нет! — вздох соскользнул с ее мягких губ, и она тихо сказала, — Да.
— Хорошо было бы Вам объяснить.
Он пошел по направлению к дому, пройдя мимо нее, не глядя, но определенно зная, что она вскоре последует за ним и что объяснение не заставит себя долго ждать.
— Лорд Уайклифф, прошу Вас, — ее юбки зашуршали, когда она поспешила, чтобы догнать его, — я понимаю, что мы не нашли никаких доказательств того, что, вероятно произошло прошлой ночью, но я знаю, что видела. Я не спала.
Он жалел, что сам не спал. Хотел, чтобы ее сегодняшнее появление было простым милым, полным желания, сном, в который он мог бы погрузиться на несколько часов, отсрочивая свое возвращение к пустой неуверенной реальности своей жизни.
— Лорд Уайклифф…
— Я верю Вам, — бросил он через плечо, — И, как я посоветовал Вам прошлой ночью, оставьте это.
Ее рука опустилась на его руку, открытую закатанным до локтя рукавом. Внезапное теплое, необычно мягкое прикосновение ее пальцев несло знание, которое пронзило его. Этот сон стал чувственным, тревожащим. Опасным.
Он остановился и повернулся, чтобы посмотреть на нее и, если нужно будет, грубо отстранить ее, но прежде чем он заговорил, она убрала руку и сказала:
— Больше того. Прошлой ночью тетя и дядя безразлично отнеслись к моим словам. Сегодня, когда они поняли, что я выходила из дома, это безразличие превратилось в гнев. И тревогу. А также страх, я так думаю.
— Ваш дядя знал, что Вы уходили из дома? Какое объяснение Вы ему предоставили?
— Я Вас не упоминала. Я сказала ему, что прогулялась до пляжа, чтобы проверить, что все в порядке. Вот к чему я веду. Он спросил, видела ли я что-нибудь. Как будто боялся именно этого. И как будто у него было, что скрывать.
Пульс Чада забился. Не получил ли он от нее только что первую зацепку насчет тех таинственных событий, которые привлекли его в Эджкомб? Могла ли ее семья каким-то образом быть вовлечена, вероятно, быть частью той же шайки контрабандистов, которой помогал он?
Но нет, это не могло быть так просто. Он не такой глупец, чтобы надеяться, что одна ночь в Пенхоллоу даст ему все ответы, которые он искал.
— Возможно, Вам просто показалось, что был гнев и страх, — заметил он. — Там, где было только волнение насчет Вашей безопасности. — Она начала обиженно протестовать, но он быстро ее перебил, — Вы все еще не сказали мне, что Вы от меня хотите.
— Прошлой ночью Вы охотно выслушали то, что ни один человек не желал слушать. Я знаю, что Вы сомневаетесь во мне, но…
— Вообще-то, я признаю возможность того, что что-то странное произошло прошлой ночью.
Пожав плечами, он повернулся и продолжил идти.
— Утром я спустился вниз по скалам, чтобы исследовать береговую линию в поисках того, что мы могли пропустить прошлой ночью.
Они вместе прошли по пешеходному мосту, она двигалась заметно быстрее, потом спустились на траву с другой стороны. Она шла рядом с ним, благоухая своим цветочным ароматом, который терзал его чувства.