Некая сатаи начала поднимать руку, чтобы указать на крошечный кораблик, который привлёк её внимание.
Некий голос заполнил комнату, голос, который заставил Синевала поморщиться, а Деленн — вздрогнуть.
- <Истина сама указывает на себя.>
И в этот момент история вдруг стала иной. Прежние судьбы всех живущих померкли и исчезли. Их место заняли другие. Всё, что было, всё, что есть, и всё, что ещё могло произойти, внезапно сделалось иным; одним махом, безвозвратно, навеки.
Маятник качнулся. Судьба изменилась.
- <Истина сама указывает на себя.>
Деленн выбрала.
И двенадцать лет назад два ворлонца, укрытые в святилище Дукхата, коих однажды нарекли будущим, осознали в этот единственный, судьбоносный миг: то грядущее, к которому всегда были устремлены их помыслы, теперь не принадлежало им. На смену ему пришло новое.
Семя будущего Договора было брошено в почву.
Глава 3
— Это не казалось мне таким уж невозможным. Причин для начала войны было много, и в то же время немного. Гнев. Ненависть. Ошибка. Столько всевозможных путей пересеклось в тот краткий миг между вопросом и ответом, между возможностью и выбором.
— Полагаю, это звучит банально. Я понимаю, почему так может показаться, и всё же это правда. Ни у одного из нас не было ни одной идеи тогда. Ни у кого из нас их не было и много лет спустя. У большинства их нет по-прежнему.
— Я едва переносила необходимость присутствовать там, и всё же оставался крошечный лучик надежды, который заставлял меня думать, что я смогу остановить то, что я же и начала. Слова ворлонцев не переставали звучать в моих мыслях. Истина сама указывает на себя.Возможно, произойдёт чудо. Возможно, случится что-то, что не никто из нас не смог бы вообразить.
— Не было никакого чуда.
Слова Деленн отдавались эхом в пустой тишине зала. Холодный туман Грёз окутал её, и, несмотря на нежное пожатие пальцев Джона и мягкое прикосновение Литы к её сознанию, она была одинока.
Образы возвращались.
Деленн протянула руку. — Хорошо. — Слова Копланна всё ещё висели в воздухе. — Выбирай, только побыстрей. Кандидаты быстро убывают. — Остальные сатаи, казалось, не проявляли интереса к сражению, кроме Шакири. Он выказал даже слишком много интереса.
Один из кораблей привлёк её внимание, в тот момент, когда в памяти всплыли слова ворлонца.Истина сама указывает на себя. Её рука протянулась к этотму кораблю, но внезапный энергетический взрыв сбил истребитель с курса, отбросив его далеко за пределы видимости.
Там был ещё один корабль, возглавлявший маленькую группу себе подобных. Этот выбор не казался ей правильным, и всё же он был сделан.
— Вот этот, — сказала она, обрекая планету на разрушение.
— Хорошо, — согласился Копланн.
В круге света в центре между девятью, в месте, что некогда занимал Дукхат, появилось изображение. Синевал в чёрном одеянии воина. Он небрежно приветствовал собравшихся.
— Мы видим Землю в наших прицелах, — сообщил он. —«Трагати» преодолёл их оборонительные позиции, и эти… спутники уничтожены. Мы начинаем орбитальную бомбардировку?
Деленн смотрела куда-то вдаль, не желая узнавать его лицо. Она не хотела быть той, кто отдаст этот приказ. Кто угодно, но только не она.
Колебание явно раздражало Синевала. Он был из тех, кто всегда знает свои следующие действия ещё до того, как закончит текущие. — Мои распоряжения? — Спросил он. — Шай алит Бранмер иДогати уничтожили их последний тяжёлый корабль. По крайней мере один из них сбежал. Их родной мир прямо перед нами. Каковы будут наши распоряжения?
Члены Серого Совета безмолвствовали, разглядывая планету.
— Сатаи, — пролаял Синевал. — Шай алит Бранмер, возможно, готов ловить каждый ваш кивок или призыв, а я — нет. Я повторяю. Их родной мир — в наших прицелах. Каковы будут ваши приказания?
Такое высокомерие вызывало неприятное ощущение, но Синевалу могло сойти с рук и большее. Он был восходящей звездой касты воинов, и они многое ему простят. А если рабочий или религиозные касты будут возражать? Сколько угодно, воины сейчас доминируют. Поскольку, как они никогда не забывали напоминать, это они сражались и умирали в этой войне.
Все глаза обратились к Деленн. Она не отдаст приказ. Она не может сделать такое.
Шакири отбросил свой капюшон, его грубое, надменное лицо почти пылало над опрятной, чётко очерченной бородой. — Уничтожьте планету, Синевал. Начинайте бомбардировку.
Изображение Синевала поклонилось. — Да, сатаи Шакири.
— Нет! — Резко бросил другой сатаи, старик, огонь в его голосе резко контрастировал с его хрупким обликом. Впервые заговорил Дженимер перед этой аудиторией после смерти Дукхата. Старые, мудрые глаза Дженимера обошли круг. Шакири смотрел прямо на него, остальные же потупили глаза. Даже Деленн безмолвствовала. — Нет, — повторил Дженимер. — Оставайтесь на внешней орбите, и поддерживайте полную боевую готовность. Мы должны быть готовы к контратаке.