Синовал прикрыл глаза и распахнул свой разум, протягиваясь сознанием к главным вратам. Закрыты и надежно заперты. Враг боялся что что—то могло пройти через них в их вселенную. Они не посмели открыть их — из страха перед контратакой.
Но у любых ворот есть ключ, и каждый замок можно открыть с обоих сторон.
Гудение стало громче, оно разносилось по всему Собору. В командном центре Сьюзен Иванова поморщилась, звук действовал на нервы, как скрип ногтя по стеклу. Преторы Собора, уже ослабленные нападением на Исток, остались бесстрастны, но все они посмотрели вверх, в направлении их повелителя.
— Вы готовы? — спросил Синовал.
Мы готовы. — ответили гулкие голоса Истока.
Исток загудел. Перед своим мысленным взором Синовал видел главные врата.
И он видел черный свет, сочившийся из них по краям.
— Ненавижу это.
Деленн взглянула на него.
— Твои глаза говорят иное. — прошептала она.
Шеридан посмотрел в ответ.
— О чем ты?
— Ты солдат, Джон. Это оставило на тебе свой отпечаток. Сколько лет прошло с тех пор, как ты в последний раз видел мирное время?
— Это если не считать того времени, что я был мертв? Нет, я ненавижу то, что война — это все, что здесь осталось. Должно было быть что—то иное, что—то большее...
— Так будет. Мы надеемся.
— И когда же именно так будет? — с горечью ответил он.
Она нежно коснулась его руки.
— Потом. — тихо ответила она. — Когда наступит наше время.
— Мне сказали сны! Они сказали что однажды я буду Императором. Я! — Он хихикнул. — Можете поверить? Я не мог, долго не мог, но видишь — они были правы. Теперь я Император.— "Император" Вир Котто подозрительно огляделся. — Вы же пришли присягнуть мне на верность, не так ли?
Дурла попытался двинуться вперед, его лицо застыло маской гнева, но Тимов коснулась его плеча и мягко оттянула его назад.
— Да, Ваше Величество. — произнесла она собрав все свои актерские навыки. Ее сердца колотились. Она помнила, что позади нее стояли Безликие, ожидавшие повода сорваться в вихрь движения.
— Мы пришли.
Она глубоко поклонилась.
— Удостойте меня чести приблизиться к вашему трону, Ваше Величество.
Вир хихикнул.
— Конечно. То есть... Можете подойти ко мне, проситель.
Тимов медленно и осторожно двинулась вперед. Она посмотрела на него и увидела в его глазах приглашение. Она не решилась свернуть и обойти ловушку. Все, что угодно, могло вызвать вспышку паранойи у нового Императора и она не могла рисковать.
Она ступила туда, где, как она знала, была ловушка, готовясь попытаться отпрыгнуть, если это понадобится. Он не потянулся к открывающей ловушку кнопке.
Она сделала еще шаг вперед и еще, опустив голову, выказывая тем свое почтение.
Это было ошибкой. Она увидела Лондо, лежавшего здесь безмолвно и неподвижно. Она не могла увидеть его лица. Она не могла увидеть — дышал ли он.
Она продолжала идти вперед, стараясь оставаться настолько спокойной, насколько могла. Шум, доносившийся снаружи, почему—то стал громче. Крики безумия, вопли боли. Ее мир вновь пылал. Горел ее город.
И ее муж лежал неподвижный, возможно — мертвый, не далее чем в дюйме от ее ног.
Она достигла основания трона, и покорно опустилась на одно колено. Ее суставы тревожно хрустнули. Что ж, такова была цена старости. И это точно лучше чем... альтернатива.
— Я твой Император. — произнес он вновь, говоря больше для самого себя.
Позади нее стояли Дурла и Безликие. Она надеялась, что они останутся неподвижны.
— Да. — ответила она. — Я Леди Тимов, дочь Алгула, из Дома Моллари по замужеству, Леди Консорт... — она чуть помедлила. — прежнего Императора Лондо Моллари Второго, сим приношу клятву верности Вашему Величеству, Императору Котто Первому.
Он хихикнул.
— Хорошо, хорошо. Я Император не так ли. Я...
— Да. — прошептала она. — Вы Император. Ваше Величество, могу ли я поднять взгляд?
— Да! Да. Смотри.
Она подняла голову. Он сидел, подавшись вперед, почти на самом краешке трона. Будь она моложе и привлекательней — первым ее предположением было бы, что он старается заглянуть ей в платье. А так... она решила, что Вир просто слишком нетерпелив.
Бедняга Вир. Он всегда был хорошим и добрым, пусть и немного простоватым. В его груди бились добрые сердца. Когда—то он были министром — вскоре после воцарения Лондо, до того, как все пошло прахом. Тимов и сама тогда была министром. Все это было настолько давно...
Кинжал был надежно спрятан в ее правом рукаве. Она подобрала его по дороге сюда. Лишнее оружие никогда не повредит.
Конечно это мог бы сделать и Дурла или Безликий, но это должна была сделать она. Они слишком хорошо были знакомы со смертью. Безликие жили ради смерти, а Дурла... он был солдатом. Он был отличным солдатом, но как Император — он стал бы катастрофой. Он стал бы точно таким же чудовищем, как те, что правили здесь сейчас.
Это должна сделать она. Она сделает это потому, что это должно быть сделано, не потому, что она наслаждается этим.
Вир сидел, подавшись на троне вперед, почти что лицом к лицу с ней. Она вздохнула.
А затем она выхватила кинжал из его укрытия и вогнала его между ребер нового Императора. Его глаза удивленно расширились.
Хотя он никогда и никому не сознался бы в этом, даже под пытками, Маррэйн чувствовал себя весьма неуютно. Он всегда так чувствовал себя в космосе. Не то, чтобы он боялся. Он просто предпочел бы сражаться открыто, глядя в глаза своего врага, полагаясь лишь на свои собственные умения, таланты, и на отвагу солдат рядом с ним.
На его оружие, что он мог сделать сам, или сам испытать, или взглянуть в глаза того, кто его сделал.
Космический корабль же был чем—то совершенно иным. Ему приходилось полагаться на множество тех вещей, над которыми он не имел власти.
И все же, в конце концов — война есть война.
Рука Тиривайл сжалась на его плече. Он не сказал ничего, он был благодарен ей больше, чем можно было выразить словами за то, что она была рядом. Сейчас им не требовалось обмениваться словами. Ей он доверился был в любом бою, где угодно и против любого врага.
Он считал обязательным знать все, что только возможно о тех, кто шел за ним. Так'ча были налетчиками — легкие, быстрые, агрессивные, размытые вихри движения, старающиеся виться вокруг противника куда большего, чем они сами и уничтожать его не столь мощными, но постоянными ударами. Минбарцы использовали и легкие истребители и тяжелые корабли, смешивая мощь и изящество.
Он знал план битвы. Он участвовал в составлении большей его части, и исполнял его он тоже сам.
Ворлонский тяжелый корабль продвигался вперед, быстрый как молния, несмотря на свои размеры, маневрирующий с изяществом, проистекавшим от идеального симбиоза между кораблем и пилотом; результат органической технологии.
И была одна вещь, которую Маррэйн знал о органической технологии.
Если что—то живет — оно знает боль. Если он знает боль — его можно ранить. И если это можно ранить — это можно убить.