Тогда тебе придется восстанавливать разрушенное. Думаю, что тебе достанется тяжелая работа, но ты лучшая кандидатура из всех, кого я знаю, чтобы с ней справиться. Ты будешь делать ошибки и ты будешь сомневаться в себе, но помни об этом.
Ты лучше всех подходишь для этой работы, дурачок! Не забывай этого.
Ах, да, и я люблю тебя.
Прощай.
Сьюзен.
Великие врата были закрыты и спрятаны в гиперпространстве, открытой ране вселенной. За ними ждали Корабли Врага, жрецы, ждущие, чтобы принести их религию множеству совершенно новых созданий, мирам и народам, нетронутым благословенным величием, коим являлась смерть.
Корабли приближались к ним — частица гигантского флота, корабли древние, могучие, готовые сражаться и умирать.
Вокруг врат плясали молнии, ярко высвечивая их на фоне кружащихся вихрей гиперпространства. Тьма просачивалась по краям врат, тьма и касание смерти.
Затем, с внезапным, отдавшимся в головах тех, кто оказался поблизости, выплеском оглушительной, нестройной мелодии, врата открылись.
Войска Чужаков на другой стороне врат ожидали их.
Глава 9
До того:
Сьюзен: У тебя есть план?
Синовал: У меня всегда есть план. Просто потребовалось долгое время, чтобы он оформился. Теперь он закончен.
Сьюзен: Что ж, тогда неплохо бы его услышать. Если, конечно, ты не планируешь держать меня в неведении.
Синовал: И в мыслях не было. Я собрал столько врат, сколько смог. Несколько врат остается у ворлонцев, включая главные врата.
Сьюзен: Главные врата?
Синовал: Кажется, я это тебе уже объяснял.
Сьюзен: Может быть, я не расслышала.
Синовал: Догадываюсь. Меньшие врата — это шары, зеркала и тому подобное. Враг может смотреть сквозь них, говорить сквозь них, распространять сквозь них частицу своей воли. Они не могут пройти сквозь них во плоти, если не проведены соответствующие ритуалы и нет соответствующей обстановки. Требуются кровавые жертвы, безумие и смерть.
Сьюзен: Забавно.
Синовал: Ворлонцы использовали эти врата, чтобы проводить сквозь них Чужаков. Чем больше силы есть у Чужака — тем больше силы требуется для этого. Те, которые уже появлялись в этой вселенной — не более, чем пехота. Их генералы, повелители и жрецы остаются в их вселенной. Обо всем этом догадывалась Тиривайл. И, по большей части, она была права.
Сьюзен: Замечательно. Итак, эти главные врата...?
Синовал: Как они и называются. Главные врата. Материальный проход в ту вселенную. Если они открыты — пройти сквозь них может что угодно. Все армии, флоты и все повелители той реальности — даже сам их господин, если он того пожелает.
Сьюзен: Так почему же они еще не открыты?
Синовал: Потому что, как и многие проходы, они позволяют проходить туда, точно так же, как и оттуда. Меньшие врата — путь медленный, но более контролируемый. И я считаю, что через меньшие врата я смогу заставить главные врата открыться и пропустить нас в их вселенную.
Сьюзен: Перенести бой на вражескую территорию. Прекрасно. Мне это нравится.
Синовал: Благодарю. Твоего одобрения мне очень не хватало.
Сьюзен: Сарказм тебе не идет. Итак, что мы будем делать, когда туда попадем?
Синовал: О, вот тут и начинается самая важная часть.
Они ждали у врат. Если про таких существ, как он, учитывая их возраст и мощь и фанатическую убежденность, можно было бы сказать, что они чего—то боятся — они боялись этого.
Вторжения в их вселенную. Осквернения их мира—склепа — самого священного их места, памяти о священной миссии, что они начали и давным—давно исполнили, мира—кладбища, где были погребены тела и души всех бесчисленных рас, которых они уничтожили в этой вселенной.
Боялись нападения.
Их флоты ждали у врат. Они терпеливо ждали двенадцать лет — не так уж и много по их счету. Они могли открыть главные врата двенадцатью годами ранее и затопить новый космос объединенной яростью небес и преисподней.
Но дверь открывалась в обе стороны, и, создавая выход для себя, они могли позволить войти другим. И потому они ждали. Были иные способы, иные пути, иные врата — быть может, более медленные, менее срочные и точные но у этих существ было время, сны и бессмертие и они могли подождать. Так будет лучше — решили они.
Никто из них и представить не мог, что враг сможет ворваться силой, взломав главные врата ритуалом, могуществом и мощью.
Никто из них и представить не мог, что враг посмеет напасть на них, на их собственной территории, в месте их величайшей победы.
Не мог представить этого даже сам Бог—Император, черный и ужасающий в мертвом небе под безжизненными звездами.
В его, подобном планете, мозгу промелькнула мысль. Ощущение, для которого у него не было ни слова, ни описания. Это было чем—то, подобным предвкушению, но непохожим на него. Оно было сродни неизвестности, но в нем было что—то еще. Оно было неизведанным, загадочным, чужим.
У вторгнувшихся было для этого слово, хотя все они — даже и Синовал — не стали бы спешить, приписывать подобную... мирскую эмоцию такому созданию.
Такое простое слово: "страх".
Глаз между мирами был открыт, открыт насильно, событие, которое никто себе не представлял, которое никогда не представлялось возможным.
Слишком долго. Он слишком долго был в одиночестве, в компании лишь своих раболепных последователей, а они не давали ему ничего кроме поклонения и лести. Сколько же прошло времени?
Миллионы лет прошли с тех пор, как тут существовали разумные, те кто имел технологии, цивилизацию или же мудрость, да и те были жалки перед его мощью. Они знали законы, языки и философию, но перед ним это было ничто.
До них, до тех рас разумных, были расы, стремившиеся к звездам, путешествовавшие к иным мирам в их системах силой механики, ракет или телепортации. Но они были детьми, еще только ползавшими, не смевшими взглянуть на величие вселенной.
Сколько прошло времени с тех пор, как здесь существовала раса, которая могла бы посмотреть на него которая, могла бы понять, чем он действительно являлся, которая могла бы оценить его величие и его божественность, пусть даже и не благоговея перед ним?
Сколько прошло времени с тех пор, как ему действительно бросали вызов?
Сколько прошло времени с тех пор, как исчезли Изначальные этой вселенной?
А теперь сюда пришли другие, старейшие существа той новой галактики. И они пришли не с миром, не как дипломаты, не в восхищении, не с благоговением, и не с изъявлением покорности — они пришли принести войну и огонь.
Сколько прошло времени с тех пор, как он сражался — не просто убивал или приносил в жертву, но сражался?
Сколько прошло времени с тех пор, как он видел кого—либо, кто отваживался посмотреть в ответ?