— Так, и на какой вопрос ты не знаешь ответа?
Синовал снова усмехнулся.
— А на какой вопрос хочешь ответа ты, Шеридан? Ты хочешь узнать секреты смерти, или ты хочешь знать то, чего не знал Исток?
— Я был мертвым. Я этих секретов не понял тогда и, пожалуй, не пойму сейчас. Прости мое любопытство. На какой вопрос не может ответить Исток?
Усмешка Синовала была тонкой, его темные глаза почти что сверкали. Шеридан был уверен, что увидел сквозь них, как вспыхивает новорожденная звезда.
— На этот. — просто ответил Синовал.
Шеридан несколько секунд обдумывал ответ, а затем рассмеялся.
— Да. — хмыкнул Синовал. — Точно так же отреагировала и Л'Нир.
Шеридан продолжал посмеиваться.
— Разумеется, это касалось первого Истока. Второй может на него ответить, хотя и не может — на множество других.
— Второй?
— Ты видел чудеса этой вселенной, или хотя бы малую их долю. Я вижу чудеса целой новой вселенной. Здесь столько нового. Здесь столько старого. Мне нравится быть Богом, Шеридан, и будь добр — без шуток.
— Я этого и представить не мог.
— Я бессмертен, благодаря Истоку. В конце, когда умер Бог—Император и вселенная возвратилась к жизни—то же стало и со мной. Звезды, миры, существа... все живет снова. Это... — его глаза загорелись почти благоговейным огнем. — Это прекрасно, Шеридан.
— И ты?...
— Пересечений больше не будет. Я нашел все оставшиеся врата. Переходить могу лишь я один, и как только эта последняя часть моей работы будет закончена — я не буду появляться здесь. У меня есть целая вселенная чтобы ее защищать, хранить и собирать урожай. Я думаю, что отныне мое время будет очень занятым.
— Готов поспорить.
— Один, последний шанс Шеридан. Ты уверен, что это то, чего ты хочешь?
Что он хотел... чего он хочет? Чего он когда—либо хотел? Это казалось простой сделкой, когда он ее заключал, год назад.
Год...
— Ты здесь чтобы убить меня.
— В некотором смысле. Если честно — я здесь, чтобы исправить ошибку.
— Я — ошибка?
— Ты был мертв, Шеридан. У твоей смерти было значение и цель. Я не имел сомнений, что здесь есть то, ради чего ты хотел жить, но это не всегда срабатывает, верно?
— Деленн...
— Вернуть тебя назад... это было опасно, и это было ненужным осложнением. И это было неправильно. Когда—то Охотники за Душами делали именно это. Они возвращали души мертвых к жизни ради своих собственных целей. Бессмертные, немертвые солдаты. Это было нарушением границ между жизнью и смертью, и это едва не уничтожило их. Они поклялись никогда не повторять подобного. Я нарушил эту клятву прежде... но это был другой случай. Затем я сделал это снова.
— Я ошибся Шеридан. Это трудно признавать, но я ошибся.
— Что за нужда была во мне?
— Теперь война закончена и Иные больше не представляют угрозы. Мне больше не требуется ничего приказывать. Что бы ни стало с этой вселенной — теперь все решать тем, кто живет здесь. Выбор за вами, как это и должно было всегда быть. Я ошибался, Шеридан. Все Изначальные оставили вас. Я должен был поступить так же.
— Да, много я видел странного, но такое увидеть я и не думал...
— Что?
— Увидеть, как ты признаешь что ошибался.
— Хмм. Ладно, что скажешь, Шеридан?
Он заключил сделку и приобрел некоторое время — время повидать галактику, время увидеть — сможет ли он найти для себя дом без Деленн. Он увидел много прекрасного и много безобразного, но он нашел ответ.
Без нее не было ничего. Он не хотел оставаться в мире, где не было ее.
— Ты уверен что хочешь этого?
— Увижу ли... увижу ли я ее снова? Ты знаешь, не так ли? Увижу ли я ее снова?
— А что думаешь ты, Шеридан?
— Я не знаю.
— Во что ты веришь, Шеридан?
— Я хотел бы верить, что все это что—то значило, что у меня будет второй шанс, или даже третий. Четвертый. Пятый. Я хотел бы верить, что в следующий раз все будет лучше.
Валяй, Синовал.
Синовал взмахнул рукой. Искорки света медленно потянулись за ней, колеблющейся, сияющей тенью. Когда они угасли — все было кончено.
— Неплохо для последнего слова. — сказал себе Синовал.
Затем он исчез и не осталось ничего, кроме воспоминаний, призраков и надежды на будущее.
Каким—то образом он оказался лидером всего этого. Это не было тем, чего он добивался, но казалось что буквально все смотрят в его сторону.
В конце концов, это была его идея, но это едва ли значило, что он должен быть тем, кто окажется у руля.