Его похороны были частной церемонией, лишь для центавриан. Большинство лордов Центаурума написали вычурные речи, где они восхваляли его царствование, но добавляли самодовольно, что Республика продолжает жить.
Его Леди–Консорт исчезла сразу после похорон, к облегчению большинства Центаурума. Тем не менее, она вернулась пять месяцев спустя, и с помощью архаичных законов добилась своего выдвижения в Центаурум, где повела энергичную кампанию за повышение статуса крестьян в центаврианском обществе. По большей части ее усилия были тщетны, и в какой–то момент она даже была заключена под стражу, за то что сказала спикеру Центаурума "... ничтожное оправдание для корабельной крысы". Однако страх перед крестьянским восстанием и тонкий намек на ее Теней–союзников обеспечил ее скорейшее освобождение, она вернулась в Центаурум, упорно работать над исполнением клятвы, которую Лондо дал Малачи больше тридцати лет назад.
Через пять лет после смерти Лондо наследник все еще не был назван.
Только Тимов знала о последнем пророчестве Картажьи.
Куломани служил Совету Сообщества многие годы и ушел в отставку вскоре после смерти Лондо. Он вернулся на Дорак-7 и поселился в домике где Г'Кар и Л'Нир жили во время изгнания. Он начал писать собственные заметки о войне, и когда книга, наконец, была закончена, она была признана одним из самых полных описаний того времени.
Вижак продолжал служить Совету Сообщества какое–то время, но однажды он был отозван, после того как "выборы" Дрази привели к смене правительства. Это случалось с ним уже второй раз, но он повиновался с неохотным согласием. Вернувшись на Забар, он был убит политическим соперником.
Альфред Бестер не посылал представителей в Совет Сообщества, и вежливо, но твердо и ясно дал понять, что не желает контактов с их стороны. Телепаты со всех уголков галактики время от времени исчезали в пространстве Ворлона. Никто не возвращался.
Кое–кто из Совета был обеспокоен, что Бестер мог придержать технологии, контролирующие ворота во вселенную Чужаков. Корвин лично уверил их, что такого не случится, но не объяснил причины его уверенности. Время от времени возникали разговоры о посылке "инспекторов" чтобы проверить положение. Никаких действий так и не было предпринято, хотя к вопросу возвращались каждые несколько месяцев.
Деленн жила... так или иначе. Часовни в ее память были разбросаны по многим мирам, а два главных храма, на Казоми-7 и Проксиме-3 стали целью многих священных паломничеств.
Имя "Деленн" также стало очень популярным для новорожденных девочек сразу же после окончания войны; измененное согласно расовым обычаям. Много девочек было названо "Деленн" среди людей, нарнские девушки брали имя "Д'Ленн" по достижении зрелости, и так далее.
Тем не менее, нет записей о том, чтобы этим именем называли минбарских детей.
С тех пор как закончилась война, никто и нигде не видел ни одного ворлонца.
И с тех же пор ни в одной из вселенных не видели ни одного Чужака.
В смерти, Изначальные вернулись в то место, которому принадлежали всегда:
В легенды.
Охотники за Душами были, по большей части забыты, хотя ими все еще пугают непослушных детей в более чем одном мире.
Собора больше не было, хотя появился новый Исток Душ. Он, наконец, может ответить на тот единственный вопрос, ответ на который не знал его предшественник.
Синовала с тех пор больше не видели, ни даже во снах.
Тени под светом двойного солнца были призрачными и не давали передышки от жары. Большинство народа в пыльном космопорте казалось неподвластным погоде, особенно черно–серебряно–форменные Рейнджеры, мелькавшие вокруг с холодной военной выправкой. Небольшая группка бракири появилась на аппарели видавшего виды челнока, и начала перетаскивать контейнеры и тюки, деловито обсуждая торговлю и цены.
Чуть позже из того же челнока появился молодой человек. Он сделал шаг под солнечный свет, и резко отшатнулся, зажмурившись. Он заслонил глаза рукой и снова сделал шаг вперед, глядя на картину перед ним. Сначала это был быстрый взгляд по сторонам, потом второй, уже более долгий, и затем — широкая улыбка.
Закинув на плечо свой усеянный заплатами рюкзак, Джек пошел к выходу из космопорта, к миру, лежащему за ним.