Декстер Смит!
Декстер Смит!
Слепец был прав, когда говорил что он никогда не был настоящим героем. Разумеется, он не был Тенеубийцей, Пророком Г'Каром, или Командором Та'Лоном, но все равно он был среди них. Он сражался на войне. Он знал Благословенную Деленн... и немного больше, чем просто знал ее, если кое–каким слухам можно было верить.
Он просто выпал из истории, как и многие другие. Как много тех, чьи судьбы никогда не будут известны, так много загадок, что никогда не будут раскрыты. Джек почувствовал странную радость оттого, что ему удалось разгадать одну из них.
— Нет. — продолжил Декстер, словно забыв о его изумлении. — Тебе не позволят уйти. Ты не телепат, верно? Не один из них. Моя дочь — да. Она могла бы уйти, чтобы быть вместе с матерью, но нет... Я рад был бы попросить ее уйти, но не могу...
Я никогда не видел ее лица...
Теперь это мой дом, настолько насколько возможно. Мой настоящий дом потерян, да и к тому же он не слишком был похож на дом. Ты говорил, что был на Проксиме?
— Да.
— И ты ходил к часовне. Именно той?
— Да.
Джек не любил вспоминать о повороте темной улицы и тяжелом, подавляющем здании вырисовывающимся над ней. Он чувствовал себя так, словно что–то следит за каждым его шагом, словно каждая тень была живой. Сама часовня казалась угрюмой и потрепанной; единственный островок красоты среди моря уродства... Красоты, что была уничтожена.
Это привело его в глубокое смятение.
— Значит, ты был там. — продолжил Декстер. — Мой первый дом. Сектор Три–ноль–один. Его называли Ямой. Моя мать умерла там, как и многие друзья детства, как и несколько моих взрослых друзей.
И Деленн конечно. Она тоже умерла там.
Мы так упорно работали, чтобы изменить его. Он всегда был мрачным местом, но мы так старались сделать его чем–то лучшим. Я тоже пытался, правда недолго. Но потом пришла Война, Чужаки, и все превратилось во тьму и пустыню. Вся работа была зря. Мы ничего не могли с этим поделать, я знаю, как это бывает. Есть миллионы подобных историй. Останься здесь достаточно долго, и ты услышишь их во множестве.
— Я слышал несколько.
— Мы победили... но порой я хотел бы знать, стоило ли выигрывать эту войну. А ты?
— Ну... — Джек попытался собраться с мыслями. — Война была давно. — он запнулся на середине, желая сказать что–нибудь лучшее. — Сейчас она закончилась. — Это показалось еще худшим.
Декстер негромко хмыкнул.
— Это точка зрения юноши. Для меня это кажется всего лишь вчерашним днем. Все это... — Он долго молчал, и шепот вокруг них становился громче. — Ты считаешь, что оно того стоило? Ты считаешь, что за эту галактику стоило драться?
— Я...
— Давай, мальчик. Если не знаешь ты, то кто же?
— Я видел много прекрасного, много удивительного, но видел также и много плохого. Я знал людей хороших, и плохих, и....
Это место....
Я так сильно хотел попасть сюда. Я хотел оставить его напоследок, но боялся что оно не оправдает мои надежды, и когда я наконец попал сюда, в какой–то момент казалось, что так оно и есть, но...
Меня арестовали. Я ничего не сделал, но меня все равно арестовали, я встретил эту женщину, и меня чуть не убили, а Рейнджеры оказались... куда бессердечней чем я ожидал, и...
Я не слишком хорошо рассказываю.
— Я слышал достаточно; хотя пожалуй, я просто слишком часто слышал такое. Ты сказал что Казоми-7 реальное место, не мечта — и как у всего настоящего, у него есть и пятна на позолоте.
— Да. — согласился Джек. — Это так.
— Итак... ты все еще не ответил на мой вопрос. Стоило ли сражаться на войне? Стоил ли итог всего, что мы делали?
— Я не знаю... Я не могу представить того, что вы видели, того с чем вы встречались, но... Я видел несколько полей сражений. Я видел Проксиму, я видел...
Да.
Да, оно того стоило.
— Хм. Хорошо знать, что кто–то так думает.
— А вы — нет?
— Иногда.
Иногда.
Мне надо немного подумать над этим. С твоего позволения... Я был рад встрече с тобой, юноша.
— И я тоже, сэр. — благоговейно прошептал Джек. Герой Войны поднялся и тихо ушел, оставив Джека наедине с его мыслями, молитвами и историями, улетающими по ветру.
Второе, что она узнала про Широхиду — этот то, что она полна призраков.
Первое — что здесь холодно.
Очень холодно.
Ее дед всегда жил в горах, и там всегда было холодно. Она слышала истории о тех временах, когда он охотился в горах, и знала насколько стылыми могут быть они.
Она однажды ушла в горы одна, пытаясь найти край мира. Она заблудилась примерно через час. Холод заполнил ее, стал почти осязаемым, жестокий враг, чьей единственной целью было уничтожить ее. Она не могла плакать, не могла двигаться, не могла ничего сделать против врага, бесконечно сильнейшего чем она.