— Ну... — сказал Джек с легкой улыбкой. — Я бы не стал занимать правосудие подобным, если бы был на твоем месте. — Она улыбнулась шире, и даже чуть–чуть хихикнула. Тоном который он постарался сделать более спокойным чем его чувства он продолжил: — Итак... ты уходишь?
— Не знаю. Я говорила, что мне все равно кто она, она бросила меня и отца, и я не хочу ее видеть.
— Я помню.
— Я соврала. Хотя я могла так думать раньше, но когда я увидела ее... Я хотела знать. Я хотела чтобы она рассказала мне.
— Она рассказала?
— Она сказала что знала, что отец присмотрит за мной лучше, чем могла бы она. Она любила его, но не могла взять его с собой в Убежище. Я была... ее даром для него. Она отдала меня ему совсем маленькой, словно... подарок на память.
Ее голос стал сердитым и на этом она замолчала.
— Это... - Джек не знал что сказать.
— Знаю. Она сказала что я пойму, когда влюблюсь. Она любила двоих, и выбрала пойти с другим, потому что ему она была нужна больше. Не знаю поверю ли я этому.
— Ты хочешь в это верить?
— Хочу ли я верить, что меня не просто кинули в уголок? Да. О, да... но хочу ли я уйти с ней? Я не знаю.
— А чем еще ты можешь заняться?
— Остаться здесь и стать Первым Рейнджером через несколько лет.
— Ты хочешь этого?
— Нет. Я не готова, я не та персона, что нужна, и я не верю в то, что мы делаем. Может быть я и сумела это изменить если бы управляла... но я знаю Та'Лона, и он достойный человек. Если он не может изменить положение вещей, если он не может справиться с инерцией Сообщества и возложенными на нас обязанностями — то как смогу я? Я не готова к этой работе, и я не хочу ее.
— Тогда тебе стоит пойти с твоей матерью.
— Я не знаю хочу ли я и этого.
— Тогда — что ты хочешь?
- Не знаю.
Он внезапно рассмеялся.
— По крайней мере, ты последовательна. — сказал он.
Она на секунду уставилась на него, а потом тоже начала смеяться.
— Ты прав. — сказала она.
— Ну, это хоть что–то.
— Это хороший мир. — наконец проговорила она. — Это хорошая мечта, но это не моя мечта. Я так долго была привязана к нему, а теперь не стало причины оставаться.
Это хороший мир, но не превосходный.
— Ты могла бы помочь сделать его прекрасным.
— Нет, я не могла бы. Еще нет. Я не готова. Я это знаю. Может быть, лет через десять. Когда я увижу больше, когда я узнаю больше про галактику и про людей. В этом я тебе завидую, всем тем вещам, которые ты видел...
— Я не увидел и половины из того, что стоит видеть.
Она улыбнулась ему и его сердце едва не остановилось, когда он понял, что знает, что же она готова сказать ему.
— Можно, я пойду с тобой?
Его камера была белой и ярко освещенной. В воздухе стоял густой аромат благовоний, и ясно слышалось эхо молитв и песнопений. Дералайн ненавидела их. Она не могла себе представить, что же об этом думал ее дед.
Он казался спокойным. Он сидел в углу камеры, молча медитируя. Она смотрела на него сквозь прозрачную стену камеры. Дверь открылась, она вошла, та закрылась за ней, и он все еще не шелохнулся.
Она смотрела на него, раздумывая что же сказать.
— Я знаю, что ты здесь. — сказал он. Он открыл глаза. — Они позволили тебе повидаться со мной. Я удивлен.
— Кое–кто приходил... посмотреть на меня. — прошептала она. — Его звали Немерант. Он сказал что может... — ее голос дрогнул и она запнулась. — Он сказал...
— Немерант? Честно говоря, я и не надеялся, что он все еще жив.
— Он сказал что он был последним... Ты и он...
— Это меня не удивляет. Что еще он сказал тебе?
— Что ты убийца.
— А.
Она помолчала, опустив глаза, не в состоянии посмотреть на него, в страхе от того, что она увидит в нем, и что он увидит в ней.
— Ты хочешь знать?
Она подняла взгляд.
— Ты расскажешь мне?
— Если ты пожелаешь, чтобы я рассказал.
— Нет. — ответила она. — Нет, я не хочу знать. Ничего. Я жива, и... и ты мой дед, и больше ничего не нужно... Что знает моя мать?
— Ничего, и быть может — достаточно. Я заключил сделку, давным давно. Я не был опозорен ей, и я заключил бы ее снова, но она коснется тебя, со временем. Я хотел, чтобы ты была готова, когда тебе явятся плоды моей сделки, но... Вновь увидеть Широхиду, увидеть мой дом, место что когда–то было моим настоящим домом... Я так много забыл.
Мой отец сделал много ошибок, и они поглотили его, они уничтожили его. Я поклялся себе, что буду чтить его наследие, но не пойду по его стопам. Он был последним истинным воином, а я всего лишь тень его тени.
Из всего, что я сделал за свою жизнь, дитя, ты - то, чем я более всего горжусь.