Воздух внезапно наполнился взмахами крыльев, потому что прилетело ещё больше птиц, которые стали пикировать на них. Фелиды в ужасе разбегались.
— Идём за мной! — закричал Хищнозуб своим Рыщущим.
В наступившем хаосе он разглядел свой шанс. Песчаный перешеек был в пределах досягаемости — он только сейчас скрылся под тонким слоем воды. Он толкался и рычал, пробивая себе дорогу сквозь остатки охраны Патриофелиса. Внезапно оказавшись без командира, солдаты запаниковали: одни из них отступали по песчаному перешейку, другие помчались под защиту леса, растущего на острове.
— Идём! — кричал он своим Рыщущим. — Переправляемся!
Он пропустил своих фелид, чтобы они первыми прошли по песчаному перешейку, защищая их с тыла на тот случай, если кто-нибудь из солдат Патриофелиса попытается напасть сзади. Птицы обрушивались на них дождём. Он в ужасе увидел, как одна из них напала на Пантеру. Она ловко увернулась, но хищник всё равно вонзил свои когти в её бедра. Она вскрикнула, извернувшись и царапая когтями птицу, которая зависла над ней, осыпая её ударами крыльев.
Её попутчики были слишком напуганы, чтобы оказать хоть какую-то помощь. Но Хищнозуб ни секунды не колебался. Он побежал обратно и бросился на птицу, сбивая её с Пантеры. На земле он вонзил зубы в её шею, и его рот наполнила мешанина из крови, плоти и рыхлых перьев. Птица вертела пятнистой ушастой головой и сверлила его своим страшным взглядом. Её клюв раскрылся и пронзил его правую переднюю лапу прежде, чем он сумел с воем отскочить от неё. Вопя от боли, птица взлетела и направилась обратно в лес.
Хищнозуб взглянул на Пантеру, и на сей раз она взглянула ему в глаза.
Птицы ещё кружили в небе, бросаясь на тех немногих фелид, которые оставались на открытом месте. Пантера ничего не сказала, но побежала за Хищнозубом, когда он прыгнул на покрытый водой песок и зашлёпал в сторону материка. Вода плескалась у его коленей и была пронизывающе холодной, но это, по крайней мере, притупило боль в его передней лапе. Впереди последние из его собственных фелид с трудом добрались до конца переправы. Некоторые уже взбирались по скалистому берегу повыше. Он продолжал оглядываться назад, чтобы убедиться, что Пантера по-прежнему держалась за ним. Она не отставала, и каждый раз, взглянув на неё, он ощущал прилив сил. На полпути через воду он взглянул вверх и увидел тёмный силуэт, пикирующий на них.
— В воду! — закричал он, надеясь, что Пантера доверится ему.
Он соскочил с перешейка. В тот момент, пока его голова ещё не скрылась под водой, он увидел пару свирепо изогнутых когтей, промахнувшихся мимо его черепа, и ощутил ветер, поднятый крыльями большой птицы. А потом всё его тело погрузилось в воду. Холод сдавил ему виски. Он встал на ноги и пошёл, тяжело дыша, с промокшей шерстью. Пантера шлёпала по воде рядом с ним, и они с трудом выбрались на песчаный перешеек, даже не удосужившись встряхнуться, чтобы обсушить шерсть. Они с трудом добрались до материка — по колено в воде, с застывшими от холода лапами.
На берегу Хищнозуб, дрожа, забрался на скалу и вытянул шею, чтобы посмотреть, нет ли поблизости хищников. Он заметил нескольких из них, кружащихся над пляжем острова, но над водой не было ни одного.
Пантера шла рядом с ним; он с трудом поднялся по крутому склону к деревьям, где и нашёл своих фелид, собравшихся на нижних ветвях и тревожно рычащих на восьмерых зверей из охраны Патриофелиса.
— Прочь, на остров! — пролаял Герик, который, как догадался Хищнозуб, был единственным, кто мог принять на себя управление.
— Не пойдём, — спокойным голосом сказал Хищнозуб.
Герик только сейчас увидел его, и непроизвольно отступил назад.
— У нас есть свои приказы, — сказал он.
— Ваши приказы состояли в том, чтобы убить любого, кто покинул остров, — напомнил ему Хищнозуб. — Ну, и кто же сразится со мной? Неужели это ты, Герик?
Он вспомнил, как играл с Гериком, когда они были молодыми детёнышами, вспомнил свои игры в охоту и детские драки, которые готовили их к взрослой жизни. Из них двоих Хищнозуб был меньше, но он сомневался в храбрости Герика, особенно когда у него было так мало подкрепления. Многие из его воинов всё ещё теснились на острове — они не могли покинуть его до вечера. Численный перевес был не на стороне Герика, и он знал это. Хищнозуб смотрел, как его смущённый взгляд скользил по Пантере.
— Почему ты стоишь рядом с ним, Пантера? — окликнул он её.
Она не ответила.
— Ты уже не сможешь вернуть прежний порядок вещей, Герик, — сказал ему Хищнозуб. — Твой вождь мёртв. Теперь есть птицы, которые могут нас убивать. Патриофелис говорил, что могут быть и новые звери, которые тоже смогут это сделать. Прежние союзы будут скоро бессмысленны. Мой клан может быть не единственным, кто открыл для себя вкус плоти. Живи по-старому, если хочешь, но не мешай нам. Мы будем делать то, что должны делать, чтобы оставаться сильными и живыми.
— Нет, — ответил Герик.
— Вы можете присоединиться к нам, — предложил Хищнозуб.
Другой фелид отступил назад, с отвращением мотая головой.
— Не стану. И не позволю вам пройти.
Он прыгнул.
Хищнозуб был готов к этому и бросился на Герика. Они столкнулись друг с другом и повалились на землю, царапаясь и кусаясь. Герик был тяжелее, сильнее, и не ранен, но его укусам недоставало намерения убивать. Хищнозуб увидел свой шанс и глубоко вонзил зубы в левое бедро Герика, готовый разорвать его. Он чувствовал, что его противник медлит. Хищнозуб не хотел наносить смертельную рану сородичу-фелиду, но смог бы это сделать, если нужно. Похоже, Герик почувствовал это, и обмяк. Он лежал неподвижно, хныкая в знак подчинения.
Хищнозубу было трудно заставить себя разжать челюсти, потому что его кровь бурлила, а по всем венам струилось желание сражаться. Наконец, он отпустил его и встал, глядя сверху вниз на Герика, глаза которого бегали в страхе.
— Встань, — сказал ему Хищнозуб. — Уходи. И не иди за нами.
Герик с трудом поднялся на ноги и увёл своих солдат вдоль береговой линии. Пантера осталась.
— Пойдёшь с нами? — спросил её Хищнозуб.
— Я всегда боялась тебя, — сказала она. — Твоя жажда мяса: я сочла её разрушительной, неестественной.
Он ощутил острую боль, вспомнив её выражение ужаса, когда она застигла его за пожиранием добычи в старом лесу.
— И я боялась, что однажды утром могла проснуться с такой же жаждой, — сказала она.
— И проснулась?
— Проснулась.
Хищнозуб мягко рыкнул от восхищения.
— Идём со мной, — вновь предложил он ей, и его сердце глухо стучало в груди.
Она шагнула ближе и облизала его раненую переднюю лапу.
— Да, — сказала она.
ГЛАВА 16. Бегущие-по-деревьям
— Разве вам не ясно, — сердито говорил остроносый зверь, — что для стольких ртов еды просто не хватит?
Сумрак с тревогой наблюдал, как раздражительное существо говорило Икарону и старейшинам, что они не могли поселиться здесь. Когда они впервые наткнулись на этот небольшой участок леса, деревья выглядели свободными. Но буквально через несколько минут после того, как они сели на ветви и обследовали охотничьи угодья, многочисленный клан альфадонов с бледно окрашенной шерстью словно материализовался из воздуха, прыгая по веткам, пользуясь длинными, тонкими хвостами, чтобы перескакивать с ветки на ветку.
— Этот лес, несомненно, может легко вместить и вас, и нас, — сказал Сол. — Ваша пища — плоды и семена…
— …И ещё насекомые, — прервал его альфадон, подёргивая своим влажным розовым носом. — Которых ваша орда будет красть в воздухе, не оставляя нам ни одного. А теперь уходите прочь! Это наша территория.
— В прошлом мы не были такими жадными по отношению друг к другу, — заметил Икарон.
— Оглянись-ка вокруг себя, рукокрыл, — сказал альфадон. — Теперь мир стал тесным местом. Если ты хочешь есть, тебе приходится защищать то, что у тебя есть.