Сумрак вздрогнул и кивнул:
— Пиром были мы сами.
Внизу чудовище, наконец, оставило попытки вскарабкаться на древо пиршеств и отправилось, громко вереща, в сторону гнёзд бегущих-по-деревьям. Сумрак почувствовал, что ему свело живот. Он подумал о Ходоке и его друзьях. Конечно, они не могли знать о том, какую ужасную вещь сделали их родители.
— Надеюсь, она сожрёт их всех, — мрачно пробормотала Сильфида.
— Сумрак! Сильфида!
Это был Папа, окликнувший их с вершины древа пиршеств. Они забрались чуть выше и спланировали к нему через поляну. Сумрак был счастлив оказаться заключённым в объятия отцовских парусов вместе с Сильфидой. Папа был жив. Сумрак не знал, сколько погибло сегодня ночью, но трое из них по-прежнему были живы.
— Что это была за тварь? — спросила Сильфида.
— Диатрима, — сказал Икарон хриплым от изнеможения голосом. — Нелетающая птица.
— Птица, которая не может летать? — переспросила Сильфида, поражённая самой мыслью об этом.
— Она защищает бегущих-по-деревьям, — сказал Сумрак, припомнив беседу, которую он подслушал. — Именно поэтому в их лесу так тихо. Она отпугивает всех хищников. Но бегущие-по-деревьям должны снабжать её пищей.
— А почему она не может кормиться сама? — спросила Сильфида.
— Её нога. Она хромает.
Икарон кивнул.
— Диатримам нужна скорость, чтобы преследовать свою добычу на равнинах. Она, должно быть, ушла в лес, надеясь найти здесь мелкую добычу, которую она могла бы ловить из засады. Но среди деревьев она — неуклюжее существо. Если бы Адапис не снабжал её добычей, она бы голодала.
Сумрака передёрнуло от осознания коварства всей этой сделки. Он вспомнил, как Холмик говорил, что через лес проходило много животных, но они никогда не оставались здесь надолго. Интересно, подумал он, скольких из них Адапис упокоил до смерти.
— Они казались такими дружелюбными, — сказала Сильфида, будучи явно не в состоянии понять, как какое-то существо могло совершать такие ужасные вещи.
Сумрак сразу же заметил кровь на шерсти у отца. Его старая рана вновь открылась.
— Папа, твоя…
— Знаю. Я позабочусь о ней позже, — сказал он. — Мы не можем оставаться тут на ночь. Бегущие-по-деревьям сильны, и кто знает, на какую ещё подлость они способны. Мы должны уходить.
С окружающих ветвей доносились плач и стоны испуганных рукокрылов. Икарон повысил голос, чтобы все смогли его услышать.
— Я знаю, что вы изнурены, — выкрикнул он. — Я знаю, что вы пострадали. Но мы должны покинуть это место прямо сейчас. Подумайте о новом доме, который ждёт нас. Двадцать лет назад, когда я был изгнан из своей колонии вместе с Солом, Баратом и Новой, мы боялись, что никогда не найдём другого дома. Но мы обнаружили остров. Теперь мы снова остались без дома. Но я обещаю, что скоро у нас будет новый дом, и он будет полным еды и безопасным. Думайте об этом сегодня ночью, когда мы отправимся в путь.
Икарон повернулся к Сумраку и сказал более спокойным голосом:
— Лунного света достаточно, если мы будем путешествовать на высоте. Ты и Сильфида — держитесь поближе ко мне. И, Сумрак, возможно, нам потребуется твоё эхозрение, чтобы вести нас безопасной дорогой этой ночью.
Сопровождаемый Пантерой, Хищнозуб выбрался из прохлады пещер в склоне холма, чтобы начать сумеречную охоту. Когда собрались остальные члены его клана, он встал и с величайшим удовлетворением оглядел долину. Он удачно выбрал её в качестве дома. Хищнозуб тщательно оглядел вершины деревьев и небо — он надеялся вовремя услышать печальный крик хищной птицы, и это уже вошло у него в привычку. Но над их головами никакой опасности не было.
Вместо этого она пришла по земле.
Хищнозуб даже не учуял этих существ до того, как они возникли перед ним. Он был настолько сильно поражён их солидными размерами, что подумал, будто это были ящеры. Но их скорость и шерсть указали ему на то, что это были звери — но крупнее, чем ему когда-либо приходилось видеть. Задняя часть их тел была покрыта чёрными и белыми полосками, а верх туловища был окрашен в глинистый цвет, переходящий в тусклый чёрный вокруг их мускулистых морд. Они бегали, опираясь на пальцы, не ставя ступню на землю полностью, а их ноги были подтянутыми и мускулистыми. По бокам их черепов торчали, словно плавники, остроконечные уши. Их было шестеро, и они сразу же рассредоточились, чтобы окружить как можно больше фелид. Один из них подошёл к Хищнозубу. Он был вчетверо крупнее его. Пара крупных клыков торчала по бокам его нижней челюсти, помогая лучше схватывать добычу. Но глубже во рту росли зубы с острыми краями, вид которых заставил напрячься сухожилия Хищнозуба. Он осознал, насколько легко они могли дробить кости и рвать плоть. Он чуял запах мяса во влажном дыхании зверя.
Тем не менее, он не стал бы отступать. Однажды он уже бежал со своей территории из-за захватчика, и не стал бы этого делать ещё раз. Он с радостью увидел, что некоторые из его Рыщущих уже забрались на деревья и теперь балансировали на нависающих ветках, шипя и воя, готовые спрыгнуть. Другие его фелиды остались на земле, напрягшиеся, готовые напасть по его команде. Пантера припала к земле рядом с ним, шерсть на её шее стояла дыбом.
— Это наша территория, — прошипела она.
Когда существо заговорило, создалось впечатление, что его горло и рот не были приспособлены для речи. Его слова были лаем.
— Мы — ищем — Хищнозуба.
— Вы его нашли, — прорычал он с подозрением. Как они узнали о нём?
Он не позволял своему удивлению притупить бойцовский инстинкт. Он был напряжён и готов драться. Он внимательно следил за ними.
— Ты Хищнозуб? — хрюкнуло существо с явным недоверием. — Убийца ящеров?
— Я был тем, кто убил последнего из них, — прошипел Хищнозуб.
— Нет, — пролаял зверь. — Они живы.
— Это невозможно, — сказал Хищнозуб, удивлённый и оскорблённый одновременно. Вместе с Пантерой он обшаривал землю; они нашли и уничтожили последнее гнездо. Когда-то звери знали его как героя. Он взглянул на Пантеру и увидел, что она тоже отнеслась к этим словам с недоверием.
— Если какие-нибудь из них и остались, мы разыщем их, — ответил он великану, стоящему перед ним.
Тот откашлял свои слова:
— Ты — убьёшь — их — для — нас.
— Только вот стану ли? — переспросил Хищнозуб, и его мускулы слегка расслабились. Похоже, что эти существа пришли не ради охоты, а чтобы попросить его о помощи. Но зверю явно не понравилась его смелость, и он сделал один угрожающий шаг в его сторону.
— Ты должен! — сказал он.
— Как вы узнали обо мне? — спросил Хищнозуб, решив больше не бояться этого чудовищного существа.
— Фелиды рассказали нам о Договоре.
Хищнозубу стало крайне интересно узнать, при каких обстоятельствах это животное разговаривало с фелидами. Возможно, незадолго до того, как вырвать им кишки.
— Ты кто? — поинтересовался Хищнозуб.
— Даний.
— А кто вы все?
— Гиенодоны. Нас много. Мы едим плоть.
— И я тоже, — ответил Хищнозуб.
Даний фыркнул, словно его позабавила сама мысль о том, что такое маленькое существо охотится на живую добычу:
— Мы ищем новые охотничьи угодья. Но там, где мы поселились бы, живут ящеры.
— Вы могучие существа. Вы наверняка смогли бы победить этих тварей и сами.
— Взрослые больны. Они скоро умрут. Но есть гнездо.
— И вы оказались не в состоянии найти его, — продолжил Хищнозуб.
— Ты маленький и скрытный. Ты его найдёшь.
Хищнозубу было ясно, что у гиенодонов не было ни единого шанса успешно охотиться на гнёзда. Ящеры легко обнаружили бы их приближение и напали, обратив против них всю свою мощь. Даний явно был не настолько сильным, чтобы не бояться их. Хищнозуб только сейчас заметил большой рельефный шрам на его спине. Был ли он нанесён ящером?
— Тогда мы можем принести пользу друг другу, — сказал Хищнозуб.
Эти звери едва умели говорить. Вероятно, они были просто слабоумными, но зато ужасно сильными.