— Калли, подожди, — кричит Джослин откуда-то позади меня, но я даже не смотрю в ее сторону, бросаюсь в свою машину и нажимаю пальцем на кнопку «Пуск».
Двигатель моего Mercedes с ворчанием оживает, и я включаю задний ход, чуть не съезжая колесами с подъездной дорожки и оставляя Джослин стоять посреди нее с выражением безнадежности на лице.
Слезы тихо текут из моих глаз и капают с подбородка, но я отказываюсь поддаваться отчаянию, которое пытается разорвать меня на части.
Поддаться этому и рассыпаться в прах никому не поможет.
И мне нужно помочь. Я должна что-то сделать
Я должна их найти.
Все мое тело дрожит от моей сдержанности, но я проглатываю все это.
Я лечу по улице, принимая решения, более рискованные, чем когда-либо, но моя потребность попасть туда, чтобы быть полезной, сейчас важнее, чем поцарапать свою машину.
Солнце слепит, опускаясь все ниже, и я направляюсь на окраину города, где, как я помню, была прошлой ночью.
Когда я подъезжаю ближе, небо начинает темнеть, но это не имеет ничего общего со временем, а все из-за дыма и пыли, которые поднимаются от того, что осталось от здания, в котором мы все были прошлой ночью.
Меня тошнит при одной мысли о том, что я собираюсь обнаружить, пока я еду по длинной подъездной дорожке, прежде чем деревья раскроют то, что всего двадцать четыре часа назад было гламурным загородным клубом.
Синие и красные мигающие огни отражаются в дыму, который становится гуще с каждой секундой. Но он недостаточно густой, чтобы скрыть разрушения.
— Срань господня, — кричу я, когда реальность раскрывает себя.
Здание превратилось в не более чем груду обломков. Обломки, которые в настоящее время скрывают, заманивают в ловушку тех, кого я люблю.
Я резко останавливаю машину позади пожарной машины и бегу к тлеющим руинам.
— НИКО, — кричу я, мои глаза прикованы к моему брату, когда я обегаю очередную пожарную машину.
Все взгляды обращены на меня, но я не обращаю на них никакого внимания, когда лечу к нему.
Он грязный, окровавленный. Его одежда разорвана, глаза темные и затравленные.
— Калли, — потрясенно выдыхает он, и я не останавливаюсь, пока мы не сталкиваемся, и я не обнимаю его.
— Я думала, ты мертв, придурок, — причитаю я, когда он обнимает меня так крепко, что я едва могу дышать.
— Я не мог оставить их, Кэл. Черт. Мы не можем найти папу.
Все его тело дрожит, когда он обнимает меня, и я не могу не задаться вопросом, не сломалось ли что-то внутри него, когда он поднял глаза и увидел меня.
— Мы найдем. Мы найдем его.
Уткнувшись лицом в мою шею, он прерывисто дышит. Я чувствую, что к нам присоединились другие, но я не двигаюсь. Я просто цепляюсь за Нико, как будто от этого зависит моя жизнь, поскольку горе и отчаяние, которых я никогда раньше не испытывала, грозят разорвать меня на куски.
Папа и Деймон должны быть здесь, просто ожидая, когда мы освободим их.
Они должны быть. Другого варианта быть не может.
Чья-то рука ложится мне на спину. Я понятия не имею, кому она принадлежит, но я черпаю из нее столько силы, сколько возможно, прежде чем руки обхватывают нас обоих.
Открываю глаза, и они сразу же сталкиваются с глазами Алекса. Девушки собрались позади него, но я не могу сосредоточиться на них. Отчаяние Алекса притягивает меня.
У меня перехватывает дыхание, потому что темнота, боль, плавающая в его серых глубинах, — это все, что мне нужно, чтобы сказать, что у них нет новостей о Деймоне.
Я не думала, что это возможно, но мое сердце снова разрывается на части.
Отчаянно пытаясь добраться до него, мои руки выскальзывают из рук Нико, и в ту секунду, когда все вокруг нас отступают, я отпускаю его и падаю на Алекса.
Как и Нико, он едва сдерживается. И в ту секунду, когда я чувствую жар его слез на своей шее, болезненный всхлип вырывается из моего горла.
— Мне так жаль, Кэл. Я не могу его найти. — Его голос грубый и сдавленный эмоциями, и это выводит меня из себя.
Я обнимаю его крепче, разваливаясь на части прямо рядом с ним.
— Это не твоя вина, — шепчу я.
Он кивает, прерывисто дышит, его пальцы теребят ворот моей толстовки.
— Он так просто не сдастся, Алекс. Он не сдастся. Он самый упрямый ублюдок на свете. Потребуется нечто большее. Он где-то здесь. Он жив.