— Привет, это ты? — Зовет Калли, ее мягкий голос проникает в меня и мгновенно заставляет расслабиться.
Моя девочка.
Моя, черт возьми, девочка.
Я мчусь на ее голос, едва замечая окружающее. Я слишком сосредоточен на том, чтобы снова увидеть ее лицо, крепко прижать ее к себе, почувствовать мягкость ее губ на своих.
Но когда я добираюсь до нее, я вижу, как она идет прямо в объятия другого.
Алекс.
Мое сердце начинает учащенно биться, кровь бежит по венам с пугающей скоростью, когда я наблюдаю за ними двумя.
Он держит ее так, как будто она самая драгоценная вещь в мире — что, конечно, так и есть. Но она моя драгоценная вещь. Не его.
Боль пронзает мою грудь, когда он утыкается носом в ее шею, впитывая ее сладкий аромат, утопая в нем, прежде чем отстранился, чтобы посмотреть на нее.
Все вокруг меня расплывается. Я сосредотачиваюсь только на них, когда Алекс смотрит в ее светло-голубые глаза.
Почему они меня не видят?
— Калли? — Я пытаюсь позвать, но с моих губ не слетает ни звука.
— Калли? — Я пытаюсь снова, только на этот раз громче. Но снова. Я нем.
Рука Алекса обхватывает ее щеки, его большие пальцы касаются ее нежной кожи, и он наклоняет голову.
— Нет, — кричу я, видя, что он собирается сделать, но это бессмысленно.
Они меня не слышат, они меня не видят.
Как будто… как будто меня здесь вообще нет.
Но я такой.
Боль слишком реальна. То, как мое сердце обливается кровью из-за нее, мое тело ноет из-за нее, это должно быть по-настоящему.
— Нет, — выдыхаю я, весь мой мир уходит из-под ног, когда его губы встречаются с ее.
Она с головой погружается в поцелуй, точно так же, как и он, и я вынужден стоять там и смотреть, как он крадет то, что принадлежит мне.
Я пытаюсь пошевелиться, но мои ноги не слушаются. Я пытаюсь закричать, остановить их, но из меня не выходит ни звука.
Единственное, что я могу сделать, это стоять там и смотреть, как мой мир рушится вокруг меня, и я теряю единственное хорошее в своей жизни.
Так и должно быть. Я знал это очень, очень давно.
Алекс был бы лучше для нее. Добрее, милее, романтичнее. Он верный и честный, умный. Все, чем я не являюсь, и—
Мое тело вздрагивает, когда сквозь меня раздается взрыв, и я открываю глаза, инстинктивно забиваясь в угол.
Мое дыхание прерывается, когда образ, который только что так ярко разыгрывался в моем сознании, остается.
Я сказал ему присматривать за ней. Я доверял ему убедиться, что она сможет уйти от меня, если я не смогу когда-либо вернуться к ней.
Но, черт возьми. Увидев их вместе, даже если это было вымышлено, я, блядь, чуть не сломался.
Мне требуется несколько секунд, чтобы оторваться от своих мучений и осознать, что никто не входил в дверь. Что этим итальянским ублюдкам не скучно сидеть там, и они решили, что сегодня тот день, когда они нанесут своим пленникам слишком много жестоких ударов и положат конец всему этому дерьму.
— Ч-что происходит—
— Тебе нужно снять меня, — произносит слабый голос с расстояния в несколько футов.
— Э-э…
— Д-Деймон. — Он делает паузу, как будто просто разговор причиняет ему такую сильную боль, что он едва может это пережить. — О-они не придут. Это б-был сигнал.
— С-с-с-сигнал? — Я заикаюсь, ненавидя себя за это, но слишком слабый, чтобы пытаться бороться с этим.
— Энзо. Он—
— Черт, — весь воздух вырывается из моих легких.
— Он помогает нам.
Первый проблеск настоящей надежды, который я почувствовал за… то, что кажется целой жизнью, которую мы провели здесь взаперти, разливается по моим венам.
— Ну, он мог бы относиться к этому немного лучше, — бормочу я, трогательно перекатываясь на четвереньки и переводя дыхание от агонии, которая разрывает мое тело. Цепи, прикрепленные к моим лодыжкам, зловеще гремят, указывая на один серьезный недостаток в его плане. — Как именно это будет работать? — Спрашиваю я, глядя на сверхпрочные замки, удерживающие меня прикрепленным к стене.
Я абсолютно уверен, что смог бы сломать их, если бы смог найти что-нибудь полезное, но в этой бетонной камере нет ничего, кроме пола, стен и потолка.
— У меня есть ключи. Просто… опусти меня.
Мои ноги дрожат, когда я поднимаюсь на ноги, серая, унылая комната вокруг меня кружится, пока я пытаюсь обрести равновесие.