— Осторожнее со своими желаниями, Ангел, — предупреждает он.
— Все в порядке, ты здесь не единственный сумасшедший.
Мой желудок сжимается, когда я думаю о нашей безумной реальности.
Мы оба должны сосредоточиться на нашем будущем прямо сейчас, на наших экзаменах. И все же мы здесь с ним, по сути, восставшим из мертвых, и я с ребенком—
— Что не так? — спрашивает он, хмуря брови и еще раз доказывая мне, что может читать меня лучше, чем кто-либо другой.
— Ничего. Время от времени что-то просто наваливается на меня сверху. Прошедшая неделя была… чем-то невероятным.
Не желая пока открываться полностью, я тянусь к шнуркам на спортивных штанах Деймона и развязываю их.
— Хм… Я мог бы привыкнуть к такому обращению, — шепчет он, когда я просовываю руки под ткань, обнаруживая его обнаженным под ней.
Скользя руками по его бедрам, я сбрасываю ткань на пол. У меня перехватывает дыхание, когда я обнажаю еще больше синяков и порезов. Но ни один из них не является более жестоким, чем синие и фиолетовые отметины, которые обвивают его лодыжки.
Опускаясь перед ним на колени, я нежно провожу пальцами по темной коже, образы того, что это могло бы быть, мелькают у меня в голове и заставляют мой желудок сжаться так сильно, что я уверена, меня вот-вот вырвет.
— Все в порядке, Ангел. Теперь все кончено.
— Они заковали тебя в кандалы?
— Они, очевидно, думали, что мы рискнем сбежать.
— Интересно, откуда они взяли эту идею? — Язвительно замечаю я, отчаянно пытаясь сохранить легкое настроение, когда помогаю освободить его ноги от брюк. — Ты уверен, что с тобой все в порядке, делая это? — Спрашиваю я, присаживаясь на корточки и глядя на него снизу-вверх.
— Более чем в порядке, Ангел. — Он ухмыляется мне с дьявольским блеском, прежде чем я замечаю, как его член подпрыгивает.
— Не бери в голову никаких идей, дьявольский мальчик. Мы моем тебя, и все.
— Ты разрушаешь все мое веселье, — бормочет он, когда я поднимаюсь на ноги и тянусь за непромокаемой повязкой, которую дала мне Джанна.
Как только я довольна, что прикрыла его бинты, я включаю душ и натягиваю толстовку через голову.
— Черт, я скучал по тебе, Ангел. — У меня перехватывает дыхание.
Его глаза удерживают мои, пока я натягиваю трусики на бедра. Честность в его тоне, любовь, сияющая в его темно-серой глубине, снова собирает воедино еще несколько моих разбитых осколков.
Он подходит ближе, его руки обхватывают мои щеки, и он продолжает смотреть глубоко в мою душу.
У меня покалывает кожу, а желудок переворачивается, когда слова застревают в горле.
Но прежде чем у меня появляется шанс что-либо сказать, он наклоняется вперед, его губы касаются моих в сладчайшем поцелуе, который вызывает слезы на моих глазах и заставляет мои руки дрожать, когда эмоции переполняют меня.
Он отстраняется и смотрит на меня с улыбкой. — Мне нужно перестать заставлять тебя плакать, — выдыхает он.
— Я надеюсь, ты никогда не перестанешь заставлять меня чувствовать себя так.
Он качает головой, не в силах поверить в то, что я говорю.
— Пошли, вонючка. Давай приведем тебя в порядок.
— Ты пытаешься сказать, что от меня пахнет? — шутит он, когда я веду его в огромную душевую кабину, над которой клубится пар.
Меняя позицию, я прикрываю его, пока он не оказывается под струей.
— О, черт, это так приятно, — стонет он, жар в его голосе превращает мою кровь в лаву.
Я стою там и смотрю, как вода стекает по его телу, наблюдая, как смывается грязь, темная вода стекает в канализацию у его ног. Если бы только воспоминания о том, через что он прошел, можно было так легко изгнать.
Протягивая руку, я беру его гель для душа и мочалку. Выдавив на нее больше, чем необходимо, я намыливаю его, прежде чем нанести на каждый дюйм тела Деймона нежными круговыми движениями.
Он следит за каждым моим движением, его горячий взгляд обжигает мою кожу, пока я работаю.
Его член сильно и настойчиво покачивается между нами, но ни один из нас не пытается что-либо с этим поделать. Хотя, это не из-за отсутствия желания. Все мое тело горит от потребности ощутить ту связь, которая изменила мою жизнь, к которой я пристрастилась до того, как подумала, что потеряла его.
— Остановись, — требует он, когда я начинаю очередной обход его груди, мои глаза следят за пузырьками, пока я рисую его тело.
Мочалку вырывают из моей руки, и я ахаю, когда моя спина ударяется о холодные плитки, когда он меняет нашу позицию.
— Моя очередь, — рычит он, глядя мне прямо в глаза и позволяя мне увидеть огонь, который сжигает его изнутри.