Я опустилась рядом с едва живым существом, душа которого даже и не думала сдаваться. Тьма не стремилась забрать к себе, напротив пыталась избавиться от ненужного ей. Они боролись, словно две стихии сталкивались, не желая отступать. Что же делать? Надо помочь, но как? Мысли в панике метались по закаулкам сознания, пытаясь найти хоть одно решение. До лагеря, почти два часа пути, при этом бегом. Не выдержит, такие маленькие обычно погибают в течении 15-20минут. А он, хоть и держится сейчас, но очищающее заклинание будет последним в его жизни.
Выудив из медальена две склянки, одна со светлой крышкой- укрепляющий, другая с зеленой- дурман трава, ни как не могла решиться, закончить страдания или же попытаться...шанса нет, я это вижу, так зачем...не могу. Притянул все более холодеющее тело, все же влила первое. Мягкое тепло магии буквально на мгновение окутало и померкло. Малыш открыл туманно синие глаза, посмотрел таким взрослым взглядом.
-Я умираю?... Судя по виду сестренки, да. Видимо судьба у слабых такова. Можно последнее желание? Он мягко улыбнулся, озноб прошел по самому сердцу. В этом мире, я всегда тосковала, но не по прошлой жизни, а по близким, особенно дочкам. Когда они болели, то всегда приходили, чтобы их обняли, и погладили темные макушки. Их желание выполнялось, и от меня добовлялась какая-нибудь песенка-калыбельная.
-Конечно.
-Очень холодно, погрей меня пожалуйста.
Мальчик храбрился, старался не кричать, тихо поскуливал, свернувшись калачиком на руках. Укутав в плед нас обоих, из последних сил малилась богам, малилась о чуде. Оно не приходило и я начала напевать песенку. Олиссия напевала ее малышу. Это была своего рода колыбельная и просьба о защити. Не знаю для кого, это было больше надо, для него или меня, но я пела, пела всем сердцем, которое заливалось слезами.
Пусть вечерняя звезда, осветить мое окно,
И заглянет в калыбель, улыбнется для него,
Сохрани тот хрупкий мир, пусть не знает он невзгод,
Этот мир создал твой свет, Дева Актавия
И прошло хоть много лет, но мы помним о тебя.
Может быть твой лик далек, и мой зов так одинок
Но надежда, сердца стук, ты услыш прошу
Память я о вас храню, знайте я не подведу
Вновь на мир упала тень, сказкам в сны укажет путь,
В этих снах мечты храним и ваш свет мы сохраним,
Верьте в нас, как верем мы в звезды, в нежность, тишину.
Мальчик затих, и перестал дражать. Взяв его за руку, проверила пульс. Последние удары, уж слишком они редкие и слабые. Скланившись к земле, я ударила раскрытой ладонь о нее и бессильной ярости закричала.
-Помоги, прошу. Ты можешь, я верю. Создательница этого мира, ты ведь привела меня сюда не для того, чтобы я молча наблюдала за смертью. Ты не можешь быть так жестока, -кричала я, срывая голос.
Ответа не было, в место него хлынул пролевной дождь. Ладонь стала утопать в воде. Вдруг я почувствовала к ней прикосновение, это была большая улитка. Она иследовала своими рожками препятствие перед сабой. Найдя его не опасным, медленно поднялась наверх. Оглянувшись, увидела перед собой странную картину. Еще множество таких же созданий уже сидели на моих коленях и неловко тянулись рожками в сторону, почти бездыханного тела. Зачем-то я перешла на звериное зрение. Вот тут и стало все понятно. Положив ребенка перед собой, наблюдала как эти существа дарили мальчику, частичку своих жизней. А первая все так и сидела на моей руке (как не падала?), от нее тянулась иллюзия нити, которая была обязана вокруг запястья. Прошло лишь пару минут, но мне казалось вечность. От этих манипуляций дыхание выравнилось и стало похоже, что он просто спит. Черната, которая добралась уже до руки, растварялась, словно смываясь водой.
Но спасительницы, замирали на месте, заканчивая свой путь. Дождь, он их оплакивал.
-Это выбор, - услышала я тихий шелест листьев, то-ли звуки капель.
-Сегодня должна была придти смерть. Этот котенок получил знания, ты должна была получить его, после смерти, но твоя душа решила иначе. Мне тоже пришлось изменить решение, лишь по тому что ты молила. Это еще отразиться на мире, теперь ты ответственна за него. Помни, смерть, всегда приходит, в предназначенное ей время, неважно кто уйдет, но одна она не вернется.
Та особа, которая так и сидела у меня, как-то странно повертелась, и растворилась оставив после себя, странный узор, который больно вьелся в кожу. Теперь на ладони красовался рунический рисунок, прочесть который я не смогла. На сердце разлилась надежда и не которая тревога, но как говориться об этом мы подумаем позже, а сейчас я перекинулась и укрыв мелкого крылом уснула.