– Ты сейчас споришь со мной? – спросил он недоуменно.
Клэр вспыхнула. Надо срочно его успокоить! – лихорадочно думала она.
– Прости. Не знаю, почему я тогда не спряталась. Я вообще ужасная трусиха, и у меня и в мыслях не было тебя ослушаться. Просто так получилось.
Малкольм, судя по всему, слегка остыл.
– В тебе нет трусости. Ты сильная и храбрая. – Его взгляд скользнул по плащу, как будто он мог видеть сквозь ткань. – Я никогда в жизни не видел такого красивого тела.
Он в упор смотрел на нее, буравя серыми глазами.
Самое время поставить его на место, если, конечно, получится, подумала Клэр. Ее тело трепетало, как тогда, в лесу. Она сделала глубокий вдох.
– В моем мире, – осторожно начала она, – мужчина не прикасается к женщине без ее разрешения.
Выражение его лица осталось прежним.
– Не притворяйся, будто не понимаешь! – в отчаянии воскликнула она.
– О, я понимаю. Прекрасно понимаю. – Тон его голоса не предвещал ничего хорошего.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я взял, что ты предложила, и дал, что ты хотела, – мягко ответил он.
Клэр едва не задохнулась от возмущения. Но потом вспомнила, как отчаянно хотела его и, пожалуй, с ним испытала самый лучший в своей жизни оргазм. От стыда щеки ее запылали огнем.
– Я не… не… я не вертихвостка! Я ни разу в жизни, никогда не прыгала в постель к первому встречному незнакомцу! Ты что, загипнотизировал меня?
– Откуда мне знать. – Он опустил взгляд, и тени от ресниц легли на его высокие скулы.
Клэр сглотнула. Во рту пересохло, внизу живота сладостно заныло. Ну почему она не в силах справиться с этим невыносимым притяжением? Оно никак не помогало делу, наоборот – лишь все усложняло.
– Я не бросаюсь в объятия незнакомцев. Держись от меня подальше.
Он окинул ее недвусмысленным взглядом.
– Мне кажется, – мягко сказал он, – ты не бросаешься ни в чьи объятия, кроме моих.
Он был прав. Клэр было нечего возразить. Она потеряла дар речи. На его лице застыла печать самодовольства.
– Ты загипнотизировал меня в лесу?! – срывающимся голосом прокричала она. – Ибо единственное разумное объяснение моему поведению только то, что я была не в себе. Или то, что происходящее повлияло на мое сознание.
– Что значит «загипнотизировал»? – уточнил Малкольм.
Клэр попыталась взять себя в руки.
– Это значит околдовывать, очаровывать, завораживать. Иногда, когда ты смотришь на меня, я лишаюсь способности мыслить.
– Это такой небольшой дар, – довольно сказал он. – Очень полезный.
– Что? Ты еще скажи, что его дал тебе волшебник Мерлин!
– Ты такая раздраженная и злая. И почему? Ты сама этого хотела, и тебе понравилось. Остальное не имеет значения. Или ты злишься, потому что я решил больше не поддаваться искушению?
До нее не сразу дошел смысл его слов.
– Что?
– Я хочу тебя, Клэр. В этом не сомневайся. Но я поклялся защищать тебя.
– То есть ты хочешь сказать, что не собираешься… – Клэр запнулась. Она чуть не сказала «заняться любовью», но вовремя остановилась, решив, что он будет над ней смеяться.
Он пристально посмотрел на нее:
– Трахнуть тебя?
Клэр ахнула. Из уст современного мужчины это прозвучало бы грубо и оскорбительно. Произнесенные Малкольмом, эти слова воскрешали в памяти картины его движений, впечатляющие размеры его мужского органа, что ритмично погружался в нее на всю свою длину, ее собственный бурный оргазм. Если он не сделает так сейчас, она взорвется от возбуждения.
Клэр сглотнула. Она думала, что ей придется сдерживать напор его домогательств. А теперь он говорил ей, что сам не заинтересован, – хотя это было только на словах, она чувствовала исходившее от него напряжение. Его похоть была столь же осязаема, как налитое в кружку вино. Быть может, он просто пытается ею манипулировать? В общем, Клэр совершенно запуталась и пребывала в смятении.
– И что же заставило тебя вести как джентльмена? – с трудом выдавила она.
Он посмотрел на нее и издал короткий смешок:
– Я вовсе не джентльмен. И мы оба это знаем. – Теперь он говорил без шуток. Его серые глаза потемнели. – Я не хочу, чтобы ты умерла подо мной.
Клэр наверняка бы отпрянула, если бы уже не стояла спиной к стене.
– Ничего не понимаю.
Страх, исчезнувший на время беседы, вернулся. Взгляд серых глаз нерешительно скользил по ней, затем остановился на лице.
– Я тебя хочу, безумно хочу. Но я не доверяю себе.
– Что это значит? – спросила она в недоумении.
– Я убил девушку, – честно признался Малкольм. – И не хочу повторить свою ошибку.